Черногорская легенда дом трех сестер. Три сестры. Легенда о перастчанке и солдате французской армии
Легенда о трёх сестрах Крымском берегу в нескольких верстах от Алушты жил честный рыбак со своею женою. Это были весьма смиренные и добрые люди. Двери их старенькой хижины постоянно были открыты для путников, которые могли найти в ней ночлег и приют. А дети-сироты и бедные вдовы могли получить здесь не только еду, но и слова ласки и утешения. Что и говорить, местные жители глубоко уважали эту семью. Хорошая слава шла о них по побережью. А близ с доброй шла слава дурная – о родных детях этих хороших людей, о трех дочерях. Старшая дочь, Тополина на вид была безобразной, небольшого роста, неловкая. А по характеру – очень презлая.Для того, чтобы насолить соседям, она поднималась на крыши, подслушивала чужие тайны, а затем рассказывала о ним по всему побережью. Но чудовищней всего в ней было то, что она днями и ночами проклинала своих родителей за свою уродливость, за маленький рост. Среднюю дочь звали Граната, была помешана на розовом цвете. Она попрекала родителей за то, что она не достаточно красива и ее щечки не розовые. А если бы она была розовой, подобно цветку, все останавливались бы и любовались ею с восхищением. Относительно, Кипарисы, она была красива и весела характером. Однако под воздействием старших сестер тоже глумилась над родителями. Дескать, родили ее на свет божий ночью, а не днем, из-за этого она такая смешливая и резвая. Непросто было родителям слышать укоры своих детей. Но что сделаешь? Любовь родителей беспомощна и слепа. Старики молча терпели выходки своих дочерей, терпели их насмешки. А, чтобы предотвратить неприятности, частенько уходили в горы. Там они могли жить по нескольку дней.дин раз, когда они были дома, в домик ворвались все три их дочери. Разъяренные каким-то происшествием, они начали кулаками избивать отца и мать. – О небо, – молили родители. – Есть ли такие силы, что могут защитить нас от наших же дочерей! И как только произнесли они эти слова, неизвестно откуда раздался голос: – Тополина! Ты проклинаешь свою мать, своего отца за то, что родилась небольшого роста. Так превратись же в высочайшее дерево, на котором никогда не будет ни цветов, ни плодов. Ни одна птица, помимо ворона, не не совьет на тебе гнезда… –Твое желание, Граната, тоже сбудется. Ты превратишься в дерево с розовыми цветками, и все будут останавливаться и любоваться ими. Но никто не будет понюхать эти красивые цветы, ведь они будут без запаха. Твои плоды будут ярко-красными в середине, не смогут никого насытить, утолить ничьей жажды, ведь они не будут созревать… – Тебя, Кипариса, постигнет судьба твоих сестер. Ты жаловалась на свой веселый характер – ты станешь растением печальным и красивым… Насмерть перепуганные девушки выбежали из хижины. За ними бросились родители. Но их детей уже не было: во дворе стояли три до того времени неизвестных дерева. Одно подняло ввысь свои ветви, как будто хотело стать еще выше, другое было укрыто розовыми цветами, а третье замерло в грустном молчании. А люди назвали эти три дерева именами дочерей – тополь, кипарис и гранат.
Самой известной частью Голубых гор в Новом Южном Уэльсе несомненно является скалистое образование на вершине, известное под названием «Три сестры». Находятся пики в 110 км к западу от Сиднея. «Три сестры» это группа из трех ступенчатых отдельно стоящих каменных столбов из песчаника, каждый из которых носит собственное имя. Первая скала, зовётся Михни (Meehni), и возвышается на 922 метра над уровнем моря, вторая – Вимла (Wimlah), немного ниже — 918 метров, самая маленькая из них, заканчивается на высоте 906 метров и называется Ганнеду (Gunnedoo).
Голубые горы начали формироваться 200 миллионов лет назад и представляли изначально большой залив в океане, окруженный высокими горами. Со временем залив заполнялся песком и породами, вымываемыми с гор. Все это спрессовалось под воздействием времени и сил природы в породу, называемую песчаником. Давление со стороны недр Земли медленно выталкивало формирование, превратив его в плато. За миллионы лет своего существования в изломы затекали осадки, дули ветра, и порода поддалась эрозии, приобретя новый рельеф. Теперь плато представляет собой широкие долины с узкими ущельями, окруженными крутыми скалами из песчаника.
Предание австралийских аборигенов Нового Южного Уэльса о трёх сестрах
Чтобы увидеть красоты гор, расположенных в Эхо Поинте, всего в паре километров от автострады, в национальный заповедник съезжаются люди со всего мира. И неудивительно, ведь скалы служат визитной карточкой Голубых гор и их образование окутано преданием коренных аборигенов Австралии.
По легенде, в долине Джемисон, в стародавние времена жилы три девушки племени гандангарра. Случилось им полюбить братьев из соседнего племени непин. Законы аборигенов не допускали браков между различными племенами. Братья рассердились и затеяли кровопролитное столкновение. Отец красавиц, на время военного конфликта решил обезопасить дочерей, и обратился к колдуну с просьбой уберечь детей. Колдун отвел влюбленных на гору и обратил их в три скалы. Он намеревался отменить заклинание, как только битва закончится, но судьба распорядилась иначе. Колдун пал на поле брани. Девушки так и остались тремя стройными скалами, ведь не кому было обратить их в людей. С тех самых пор «сестры» возвышаются над долиной, в качестве напоминания грядущим поколениям о превратностях безрассудной любви.
В любое время дня, в лучах солнечного цвета фигуры девушек поражают посетителей заповедника невероятной игрой цвета. После захода солнца их силуэты впечатляют своей грацией на фоне ночного неба.
Вторая легенда о трёх сёстрах
Но есть и другая легенда о трех сестрах, дошедшая до наших дней. Она гласит, что у сестер Михни, Вимла и Ганнеду был отец-знахарь по имени Тайван. В те же давние времена в ущелье жило чудище или злой дух Буньип, которого все боялись. Проходить рядом с ущельем было настолько опасно, что всякий раз, отправляясь на поиски пищи отец прятал своих дочерей на скале, позади камней. Но однажды, попрощавшись с дочерями отец, как всегда помахал им на прощание рукой и, начал спускаться вниз по скалам в долину. Оставшись одни, красавицы испугались большой сороконожки, внезапно появившейся рядом с ними. Михни взяла камень и бросила его в сороконожку. Камень продолжил падение со скалы, врезаясь в породу и свалился в долину, разозлив Буньипа. Каменная скала позади сестер начала разрушаться, и они остались стоять на небольшом уступе на вершине горы. Все живое замерло вокруг. Перестали петь птицы, застыли животные, в то время как Буньип выбрался из своего убежища, чтобы посмотреть на испуганных сестёр. Во время его приближения взволнованный отец, находящийся далеко внизу, при помощи волшебной кости превратил дочерей в камень. Чудовище разозлилось и начало преследование Тайвана. Знахарь решил обернуться птицей лирохвостом, чтобы избежать нападения, но во время превращения он выронил свою волшебную кость. Буньип успокоился, а Тайван вернулся в поисках своей волшебной кости, но не нашел её. До сих пор, в горах можно услышать пение лирохвоста, снующего в поисках волшебной кости. Три молчаливых каменных сестрицы безмолвно стоят в ожидании обратного превращения.
Гигантская лестница
В наши дни многие свершения прошлого преданы забвению. Но в Катумбе свежо предание о человеческом подвиге двух энтузиастов, вырубивших в скале девять сотен ступеней от долины до вершины. Этими героями были Джеймс Джим Маккей (1869 — 1947) и его помощник Уолтер ‘Уолли’ Боттинг (1887 — 1985) со своими единомышленниками. Со стороны Эхо Поинта просматривается панорама горной гряды, но она частично закрывается от взора выросшими деревьями. В наши дни можно взять в аренду телескоп или воспользоваться биноклем, но манит посетителей именно возможность подняться к самим скалам.
В феврале 1911 года в местной газете сообщалось, что Джеймс Маккей совершил восхождение к скалам. Он поднялся на гору без посторонней помощи, без верёвок и другого специального снаряжения в повседневной одежде и обуви и убедился, что при наличии желания и средств здесь можно проложить отличный пешеходный маршрут. Первоначально идея высмеивалась, но уже к 1916 году было получено разрешение от совета на начало работы над проектом. К 1918 году Маккей и сотоварищи проделали четверть работы, но прервали деятельность из-за дороговизны проекта.
На целую дюжину лет воплощение идеи приостановилось, пока в начале 30-х годов прошлого столетия фотограф Гарри Филлипс не выпустил красочную брошюру с видами Котумбы. Это и послужило новым толчком к продолжению работ, ведь стало очевидно, что проект способствует развитию туристической отрасли в регионе, а стало быть и притоку средств на обустройство территории в целом. Эта брошюра возобновили интерес к проекту, и в 1932 году Маккей продолжил идти на встречу своей мечте. Первого октября 1932 года состоялось официальное открытие маршрута. На открытии присутствовали политики всех уровней, включая премьера Нового Южного Уэльса Стивенса. Именно он и объявил о работе смотровой площадки. В довершении памятного дня три скалолаза поднялись на самую высокую из скал и водрузили там флаг Австралии.
В наши дни, смельчаки, прихватив с собой питьевую воду и потратив порядка трех часов своего времени, с воодушевлением пользуются маршрутом, созданным в прошлом веке отважным Маккеем. Наградой за смелость становится великолепный вид местной флоры и панорама живописной канатной дороги, проложенной под углом 51 градус, которая на настоящий момент является самой крутой канатной дорогой в мире. Раньше это дорога использовалась для перевозки угля и сланца, но в 1945 году рудник закрылся и маршрут стал сугубо туристическим.
В ночной настороженной тишине плеск воды разносился эхом, и сквозь сон мерещилось, что паром катится по пустому туннелю куда-то вниз, на дно чернеющей пропасти. Заслышав вой вардаса, Ирмина дернулась, как от оплеухи. Синий волк, оставшийся по ее вине без уха, подвывал под звуки лютни. Барт мирно посапывал рядом, хоть и обещал блюсти дозор всю ночь. Руфино, которого обступили полукругом не успевшие задремать путники, продолжал бренчать по струнам лютни и выводить густым баритоном:
Три верных сестры красы несказанной
Свои коротали дни.
Чудесницы млели в тоске окаянной.
О разном мечтали они.
Белёсая высшей любви желала.
Чернявая - кличь злую тьму.
А рыжую тяга одолевала
К пылающему огню.
Не свыклись они с женской долей простою,
И все женихи им не в масть.
Совсем их толпа загнобила молвою,
Хоть в омуте чёрном пропасть.
Белёсая тайный завет шептала,
Чернявая яд разлила,
А рыжая свечи в ночи зажигала
В преддверии высшего зла.
Сошли девять всадников с бреши пробитой,
Посеяв разруху и страх,
И где скакунов наступали копыта -
Трава рассыпалась в прах.
И стало окутано дымкой туманной
Межмирье в плену темноты -
То место, где сёстры красы несказанной
Свои воплотили мечты.
Белёсая призраком стала бесплотным,
Чернявая - хищницей тьмы,
А рыжая - демоном чужеродным,
Предвестницами чумы.
Белёсая выше любви взлетела,
Чернявая с тьмою слилась,
А третья, обретшая новое тело,
Огнём по земле прошлась*.
Я знаю про легенду о трех сестрах не понаслышке, - произнесла Ирмина, когда лютнист смолк. Воительница начала рассказывать историю, как впервые сама о ней услышала:
Редко кто из путников проезжал мимо рыбацкой деревушки Клаусдорг, лежавшей в излучине левого предгорного берега Сильваны. Случалось, что остановившись на ночлег, человек оставался в ней навсегда. И неудивительно!
Гряды гор миролюбиво окаймляли долину, в самой низине которой зеленела петля реки, такая широкая, что на ее мутноватой поверхности нерукотворные гигантские изваяния отражались во всей своей величине. Вниз к деревне вела единственная протоптанная дорожка, извилисто петляя между живописных холмов и лугов, и прячась в тени пальм и сосен. Деревянные домики, обвитые вместе с крышей лозами винограда, тянулись вдоль песчаных берегов, заваленных просыхающими снастями, пришвартованными и перевернутыми вверх днищем лодками. На пригорке высилась остроконечная белокаменная башня. И когда туман после дождя поднимался вверх, окружая холм плотным кольцом, башня будто парила в воздухе. Деревушка, утопая в цветах и зелени, манила уютом и умиротворенностью, а чтобы ощутить ореол таинственности, было достаточно единственного беглого взгляда. Художники, оказывающиеся в этих местах, сразу хватались за кисть и краски, но так и не могли передать на холстах всей красоты.
Со временем в деревне появился небольшой порт и даже выложенная камнем набережная, на которой зажурчали причудливые фонтаны - съезжавшиеся сюда скульпторы старались переплюнуть друг друга в мастерстве. А рядом со старинной башней вскоре гордо возвышалось торжественное здание ратуши. Пышные дома знати с гербами над входом, сместив рыбацкие лачуги, разрослись по холмам, точно грибы в лесу. Затем Клаусдорг обнесли мощной каменной стеной, и задолго до того, как появилось первое городское право, а вся власть оказалась в руках богачей, его стали называть городом.
Населения становилось все больше и больше, но жизнь в Клаусдорге продолжала течь каким-то особенным, медленным ритмом. Рыбаки, ремесленники и торгаши вставали всегда до зари, но после полуночи ни одной живой души на улицах нельзя было встретить. Зато на ярмарках в городе было не протолкнуться, праздники отмечали с еще большим размахом - народное шествие сопровождалось трубадурами и жонглерами, и потоку людей, казалось, нет ни конца, ни края. А кабацкие сидельцы, собиравшиеся вечерами за крепким элем, делились друг с другом историями и передавали из уст в уста легенду о трех сестрах.
Якобы в одной рыбацкой семье родилась тройня и все девочки. Росли они красавицами, и что интересно - совершенно не похожи друг на дружку: одна светлее матери, другая темнее отца, а третья - вообще рыженькая. Отец, не надеясь дождаться рождения сына, воспитывал дочерей в чрезмерной строгости: лишний шаг без его ведома не разрешал делать, за обычную детскую шалость мог куска хлеба не дать за целый день, а мог и прилюдно высечь кнутом. Мать никогда за детей не вступалась. А другим горожанам, погруженным в свои заботы, тем более было безразлично. Да и кто посмеет в чужую семью нос сунуть?
Красота сестер расцветала с их взрослением, но знакомиться с ними юноши не спешили. Может, побаивались их отца - здоровяка, под два метра ростом, избегающего цирюльника и заросшего столь сильно, что от одного его вида поджилки тряслись. А на торгашей, да и всех, об кого спотыкался - рявкал так, что даже любопытный зевака от икоты несколько дней не мог избавиться. И если сначала сестры предавались наивным мечтам, как все девчонки, встретить того самого, ненаглядного, желая освободиться из семейной клетки, спастись от отца-самодура, то позже мечтали лишь о мщении. Все чаще жители замечали в них странность - не ту странность, подобную разноцветной радуге в душе молчаливого, тихого ребенка, а странность пугающую, как затаившейся вулкан. Сестры на всех смотрели с дикостью и до самой ночи пропадали за стенами города, собирая в лесу травы и коренья. А затем на пустыре, где закапывали казненных преступников, обнаружили колдовские знаки. В тот же день пропал их отец - вроде как отправился в лодке на рыбалку и не вернулся. Местные нашли его судно, одиноко покачивающееся чуть ниже по течению. Спустя пять лун разбухшее от воды тело рыбака вынесло на берег. Вслед за мужем на другой свет отправилась и мать девчонок. На тот момент она сильно пила и могла подолгу не показываться из дома, поэтому не сразу озаботились ее исчезновением. Когда ягодники случайно наткнулись в лесу на ее тело, на него взглянуть было страшно - от кожи и плоти почти ничего не осталось, и если бы не уцелело впалое, изъеденное насекомыми лицо, то никогда и не узнали, кому оно принадлежит. На погребении сестры открыто веселились, но никто не посмел дурного слова им сказать - все-таки потерять одновременно двоих родителей очень тяжело, истеричный смех может быть и от шока. Так люди рассудили, но сильно ошиблись - в душах сестер разгорелась лютая ненависть не только к родителям.
Сразу после этих событий город, бережно укрытый от ненастья стеной и горами, стал погрязать в неисчислимых бедах, точно в болоте. За обильными, долгими дождями наступила сильнейшая засуха, пожаром уничтожив урожай на полях. Необъяснимо исчезла в реке вся промысловая рыба, а ведь для некоторых горожан продажа рыбы была единственным доходом. Из города бежали лучшие мастера, а художники, точно безумные, изображали на полотнах лишь пепел и черноту. Последними испытаниями, выпавшими на долю клаусдорцев, стали полчища крыс, заполонившие улицы; когда грызуны стали дохнуть в огромном количестве, и над разлагающимися трупами кружить стаи мух, разнося заразу из дома в дом, вспыхнул мор, унесший жизни сразу половины жителей. В Клаусдорге не осталось ни одной семьи, которой не коснулось несчастье. Ко всему прочему, все как один, стали рассказывать о ночных всадниках, утверждая, что с заходом солнца сестры на холме жгут костер, из его искр появляются девять всадников на вороных жеребцах. И там, где ступают дьявольские лошади своими копытами, все превращается в тлен, даже трава перестает расти. Ночью люди боялись выйти за порог дома, а днем вылавливали в реке безголовых склизких тварей, которых употреблять в пищу было страшно. За головы ведьм бургомистр обещал баснословную награду, но злодейки, словно испарились. Поговаривали, что город навечно проклят, сестры следят за жителями с высоты башни и являются человеку перед его смертью. К всеобщей радости эти события были столь давно, что превратились в легенду. Гостеприимный Клаусдорг вновь манит людей из разных краев.
С особенным запалом клаусдорцы рассказывают об истории города путникам. Вот и я все это услышала, будучи в Клаусдорге проездом вместе с больным полуторагодовалым сыном.
И безоговорочно поверила? - рассмеялся Джузеппе. - Как это наивно, Ирмина.
Как это невоспитанно перебивать, - огрызнулась Ирмина. - У тебя, я смотрю, это уже стало привычкой.
А ты разве встречала воспитанных наемников? Смешно слышать.
Я еще не все рассказала, что хотела рассказать. Так что будь добр, Джуз, замолкни, позволь мне закончить историю, а потом делай свои выводы…
Очнувшийся от сна Барт бросил в сторону приятеля гневный взгляд. Джузеппе открыл рот, собираясь ответить с колкостью Ирмине - перепалки забавляли наемника, но затем что-то неразборчиво пробурчал и отвернулся. Он готов был чуть ли не прыгнуть с парома в ледяную воду, лишь бы не слышать этих нелепых фантазий.
Продолжение следует...
* Стихотворение написал Григорий.
Отдельное спасибо Екатерине за редактуру и помощь.
В Аштараке, городе, где я сейчас живу, мало чего интересного, на самом деле… Но церкви красивейшие:) Четыре церкви на фотогарфиях ниже являются частью местной аштаракской легенды о трёх сёстрах, полюбивших одного молодого принца… Старшые две сестры решили совершить самоубийство, во имя счастья младшей сестры… Они спрыгнули со скалы в ущелье… Узнав об этом, третья сестра с горя также бросилась в ущелье… Молодой принц, узнав, что три невинные девушки из-за него покончили с собой, стал отшельником… А на краю ущелья, в местах, откуда девушки спрыгнули вниз и умерли, были построены три церкви… А другая церковь, церковь Святого Саргиса, была возведена на другой стороне ущелья, в честь принца-отшельника…
На фотографии ниже: церковь святого Саргиса. Построена в 13 веке, однако была разрушена и позже восстановлена.
Названия трёх церквей, возведённых, якобы, в память о девушках, происходят от цвета платья, которое было на каждой из девушек. А именно, платья красного, белого и абрикосо-оранжевого цветов. Церковь на фотографии ниже называется Кармравор, что можно перевести как «красноватая». Построена в 7 веке.
Остальные две церкви, к сожалению, не были сохранены. Сегодня от них остались лишь руины. На фотографии ниже - руины единственной в городе базилики. Была возведена в 5 веке, спустя 2 века после принятия Арменией христианста. Носит название Циранавор, что можно перевести как «абриково-оранжевого цвета».
Ну, и последняя церковь - Спитакавор. Согласно легенде, она возведена в честь младшей из трех сестёр. Узнав о том, что две её старшие сестры покочили с собой, она надела белое платье и так же совершила самоубийство. Спитакавор переводится как «белого цвета». Построена в 5-6 веках.
Все члены семейства сидели за большим столом. Они уже справились с разгрузкой своих вещей, и даже маленький зелёный рюкзачок Корианны оказался пустым.
Эллена рассказывала о том, как однажды она сбежала вместе с лучшей подругой Венерой и ещё одним парнем с уроков...
...Вот её история подошла к концу. Корианна с Неоной обсуждали рассказаное Элленой. Но вдруг папа перебил их обсуждение:
-А вы знаете жуткую историю этого старого дома, в который мы с вами приехали?
-Нет! Не знаем!-уже с большим любопытством спросили дружные сёстры.
Расскажи нам!-попросила Эленна.
Не смотря на то, что она самая старшая из сестёр, её глаза сияли любопытством больше всех.
-Сейчас я вам поведую одну легенду о доме вампиров и оборотней.-загадочно тихо произнёс отец.
Наступила гробовая тишина...
Итак слушайте: «Жила на свете одна добрая девушка. Её звали Марьям. Однажды она прогневила своего отца-рыцаря. Чем именно, история умалкивает.
Тот взял своё любимое золотое копьё и метнул им в бедную девушку. И попал ей прямо в сердце. И в мгновение ока взлетела белая птица неземной красоты над Марьям. И полетела глубоко в небо. Но уронила свою слезинку девушке в сердце. И затвердела та слезинка и превратилась в лёд.
Все думали, что девушка умерла. И отпели её на третий день в хрустальном гробу. Всё королевство пришло проститься с нею.
И плакал рыцарь-отец: ”О Боже! Что я наделал?!„ И взял золотое копьё из сердца девушки. И проткнул им своё. И свалился замертво.
Прошли века, и люди забыли о случившемся. Но какой-то глупец нашел ту пещеру, где лежали прекрасная девушка Марьям в своём хрустальном гробу и отважный рыцарь-отец со своими доспехами в золотом гробу. И увидел тот глупец красавицу Марьям сквозь хрустальный гроб. И влюбился в неё без памяти на свою беду. ”Я хочу быть только с тобой!„-произнес он. Открыл крышку золотого гроба, где лежал отец девушки. И выхватил копьё из сердца его. И пронзил им своё. И упал замертво. И встретился он в царстве мёртвых с Марьям и сказал ей: «Я пришёл за тобой! Я люблю тебя! Так выйди-же ты за меня!». И взялись они за руки. И полетели на Землю. И поселились в старом доме. И не хотели пускать туда рыцаря-отца. И разгневанный рыцарь ушёл восвояси.
Уже прошло пол века, как они живут в мире и согласии. И никто их не трогал. Но вдруг в их старый дом пришла беда: пришёл рыцарь-отец из страны мёртвых. И превратил прекрасную добрую девушку Марьям в вампира. И стала она злая, благодаря слезинке белой птицы. Эта слезинка окончательно затвердела и превратилась в очень прочный лёд. И стала Марьям девушкой-вампиром. А её муж-глупец превратился в оборотня. А сам рыцарь-отец обернулся призраком и стал влавствовать над ними. И все люди боялись этого старого дома. И никто его не заселял и не мыл.
Вскоре после случившегося, не известно почему, отец-призрак, девушка-вампир и парень-оборотень изчезли из старого дома...»
Отец посморел на детей: Корианна грызла ногти от ужаса, Неона рыдала, а Эллена произнесла:
-Но что-же случилось? Почему они покинули старый дом???
-Говорят, что «девушка-вампирша стала совсем злой и потеряла рассудок. Она отыскала в той пещере, где была похоронена, то самое золотое копьё и пронзила сердце парня-вампира... А потом и своё. Призрак-отец не выдержал одиночевства и сам проткнул себе сердце...»
Наступила тишина... Сквозь неё только прорывались всхлипывания Корианны.
А что-же случилось с их телами?-еле слышно произнесла Неона.
-А тела, неизвестно по какой причине, изчезли безвозвратно.-закончил легенду отец. Которого, кстати, звали Алексом.
Пока папа рассказывал эту страшную легенду, все члены семьи, а точнее Корианна, Неона, Эллен и даже сам папа, уже успели доесть свой ужин. И пошли убираться и готовиться ко сну. Завтра сёстрам предстоит пойти в новую школу.
...Но об этом я расскажу вам в следующей главе!)
