Проблема взаимосвязи внутреннего мира и внешнего По тексту Ф.М.Достоевского Было мне тогда всего девять лет от роду (ЕГЭ по русскому). Сборник идеальных эссе по обществознанию Было мне тогда девять лет
Но все эти professions de fois я думаю, очень скучно читать, а потому расскажу один анекдот, впрочем, даже и не анекдот; так, одно лишь далекое воспоминание, которое мне почему-то очень хочется рассказать именно здесь и теперь, в заключение нашего трактата о народе. Мне было тогда всего лишь девять лет от роду… но нет, лучше я начну с того, когда мне было двадцать девять лет от роду.
Был второй день светлого праздника. В воздухе было тепло, небо голубое, солнце высокое, «теплое», яркое, но в душе моей было очень мрачно. Я скитался за казармами, смотрел, отсчитывая их, на пали крепкого острожного тына, но и считать мне их не хотелось, хотя было в привычку. Другой уже день по острогу «шел праздник»; каторжных на работу не выводили, пьяных было множество, ругательства, ссоры начинались поминутно во всех углах. Безобразные, гадкие песни, майданы с картежной игрой под нарами, несколько уже избитых до полусмерти каторжных, за особое буйство, собственным судом товарищей и прикрытых на нарах тулупами, пока оживут и очнутся; несколько раз уже обнажавшиеся ножи, - все это, в два дня праздника, до болезни истерзало меня. Да и никогда не мог я вынести без отвращения пьяного народного разгула, а тут, в этом месте, особенно. В эти дни даже начальство в острог не заглядывало, не делало обысков, не искало вина, понимая, что надо же дать погулять, раз в год, даже и этим отверженцам и что иначе было бы хуже. Наконец в сердце моем загорелась злоба. Мне встретился поляк М-цкий, из политических; он мрачно посмотрел на меня, глаза его сверкнули и губы затряслись: «Je hais ces brigands!» - проскрежетал он мне вполголоса и прошел мимо. Я воротился в казарму, несмотря на то, что четверть часа тому выбежал из нее как полоумный, когда шесть человек здоровых мужиков бросились, все разом, на пьяного татарина Газина усмирять его и стали его бить; били они его нелепо, верблюда можно было убить такими побоями; но знали, что этого Геркулеса трудно убить, а потому били без опаски. Теперь, воротясь, я приметил в конце казармы, на нарах в углу, бесчувственного уже Газина почти без признаков жизни; он лежал прикрытый тулупом, и его все обходили молча: хоть и твердо надеялись, что завтра к утру очнется, «но с таких побоев, не ровен час, пожалуй, что и помрет человек». Я пробрался на свое место, против окна с железной решеткой, и лег навзничь, закинув руки за голову и закрыв глаза. Я любил так лежать: к спящему не пристанут, а меж тем можно мечтать и думать. Но мне не мечталось; сердце билось неспокойно, а в ушах звучали слова М-цкого: «Je hais ces brigands!» Впрочем, что же описывать впечатления; мне и теперь иногда снится это время по ночам, и у меня нет снов мучительнее. Может быть, заметят и то, что до сегодня я почти ни разу не заговаривал печатно о моей жизни в каторге; «Записки же из Мертвого дома» написал, пятнадцать лет назад, от лица вымышленного, от преступника, будто бы убившего свою жену. Кстати прибавлю как подробность, что с тех пор про меня очень многие думают и утверждают даже и теперь, что я сослан был за убийство жены моей.
Мало-помалу я и впрямь забылся и неприметно погрузился в воспоминания. Во все мои четыре года каторги я вспоминал беспрерывно все мое прошедшее и, кажется, в воспоминаниях пережил всю мою прежнюю жизнь снова. Эти воспоминания вставали сами, я редко вызывал их по своей воле. Начиналось с какой-нибудь точки, черты, иногда неприметной, и потом мало-помалу вырастало в цельную картину, в какое-нибудь сильное и цельное впечатление. Я анализировал эти впечатления, придавал новые черты уже давно прожитому и, главное, поправлял его, поправлял беспрерывно, в этом состояла вся забава моя. На этот раз мне вдруг припомнилось почему-то одно незаметное мгновение из моего первого детства, когда мне было всего девять лет от роду, - мгновенье, казалось бы, мною совершенно забытое; но я особенно любил тогда воспоминания из самого первого моего детства. Мне припомнился август месяц в нашей деревне: день сухой я ясный, но несколько холодный и ветреный; лето на исходе, и скоро надо ехать в Москву опять скучать всю зиму за французскими уроками, и мне так жалко покидать деревню. Я прошел за гумна и, спустившись в овраг, поднялся в Лоск - так назывался у нас густой кустарник по ту сторону оврага до самой рощи. И вот я забился гуще в кусты и слышу, как недалеко, шагах в тридцати, на поляне, одиноко пашет мужик. Я знаю, что он пашет круто в гору и лошадь идет трудно, и до меня изредка долетает его окрик: «Ну-ну!» Я почти всех наших мужиков знаю, но не знаю, который это теперь пашет, да мне и все равно, я весь погружен в мое дело, я тоже занят: и выламываю себе ореховый хлыст, чтоб стегать им лягушек; хлысты из орешника так красивы и так непрочны, куда против березовых. Занимают меня тоже букашки и жучки, я их сбираю, есть очень нарядные; люблю я тоже маленьких, проворных, красно-желтых ящериц, с черными пятнышками, но змеек боюсь. Впрочем, змейки попадаются гораздо реже ящериц. Грибов тут мало; за грибами надо идти в березняк, и я собираюсь отправиться. И ничего в жизни я так не любил, как лес с его грибами и дикими ягодами, с его букашками я птичками, ежиками белками, с его столь любимым мною сырым запахом перетлевших листьев. И теперь даже, когда я пишу это, мне так и послышался запах нашего деревенского березняка: впечатления эти остаются на всю жизнь. Вдруг, среди глубокой тишины, я ясно и отчетливо услышал крик: «Волк бежит!» Я вскрикнул и вне себя от испуга, крича в голос, выбежал на поляну, прямо на пашущего мужика.
Это был наш мужик Марей. Не знаю, есть ли такое имя, но его все звали Мареем, - мужик лет пятидесяти, плотный, довольно рослый, с сильною проседью в темно-русой окладистой бороде. Я знал его, но до того никогда почти не случалось мне заговорить с ним. Он даже остановил кобыленку, заслышав крик мой, и когда я, разбежавшись, уцепился одной рукой за его соху, а другою за его рукав, то он разглядел мой испуг.
Волк бежит! - прокричал я, задыхаясь.
Он вскинул голову и невольно огляделся кругом, на мгновенье почти мне поверив.
Где волк?
Закричал… Кто-то закричал сейчас: «Волк бежит»…- пролепетал я.
Что ты, что ты, какой волк, померещилось; вишь! Какому тут волку быть! - бормотал он, ободряя меня. Но я весь трясся еще крепче уцепился за его зипун и, должно быть, был очень бледен. Он смотрел на меня с беспокойною улыбкою, видимо боясь и тревожась за меня.
Ишь ведь испужался, ай-ай! - качал он головой. - Полно, родный. Ишь малец, ай!
Он протянул руку и вдруг погладил меня по щеке.
Ну, полно же, ну, Христос с тобой, окстись. - Но я не крестился; углы губ моих вздрагивали, и, кажется, это особенно его поразило. Он протянул тихонько свой толстый, с черным ногтем, выпачканный в земле палец и тихонько дотронулся до вспрыгивавших моих губ.
Ишь ведь, ай, - улыбнулся он мне какою-то материнскою и длинною улыбкой, - господи, да что это, ишь ведь, ай, ай!
Я понял наконец, что волка нет и что мне крик: «Волк бежит» - померещился. Крик был, впрочем, такой ясный и отчетливый, но такие крики (не об одних волках) мне уже раз или два и прежде мерещились, и я знал про то. (Потом, с детством, эти галлюцинации прошли.)
Ну, я пойду, - сказал я, вопросительно и робко смотря на него.
Ну и ступай, а я те вослед посмотрю. Уж я тебя волку не дам! - прибавил он, все так же матерински мне улыбаясь, - ну, Христос с тобой, ну ступай, - и он перекрестил меня рукой и сам перекрестился. Я пошел, оглядываясь назад почти каждые десять шагов. Марей, пока я шел, все стоял с своей кобыленкой и смотрел мне вслед, каждый раз кивая мне головой, когда я оглядывался. Мне, признаться, было немножко перед ним стыдно, что я так испугался, но шел я, все еще очень побаиваясь волка, пока не поднялся на косогор оврага, до первой риги; тут испуг соскочил совсем, и вдруг откуда ни возьмись бросилась ко мне наша дворовая собака Волчок. С Волчком-то я уж вполне ободрился и обернулся в последний раз к Марею; лица его я уже не мог разглядеть ясно, почувствовал, что он все точно так же мне ласково улыбается и кивает головой. Я махнул ему рукой, он махнул мне тоже и тронул кобыленку.
Ну-ну! - послышался опять отдаленный окрик его, и кобыленка потянула опять свою соху.
Все это мне разом припомнилось, не знаю почему, но с удивительною точностью в подробностях. Я вдруг очнулся и присел на нарах и, помню, еще застал на лице моем тихую улыбку воспоминания. С минуту еще я продолжал припоминать.
Я тогда, придя домой от Марея, никому не рассказал о моем «приключении». Да и какое это было приключение? Да и об Марее я тогда очень скоро забыл. Встречаясь с ним потом изредка, я никогда даже с ним не заговаривал, не только про волка, да и ни об чем, и вдруг теперь, двадцать лет спустя, в Сибири, припомнил всю эту встречу с такою ясностью, до самой последней черты. Значит, залегла же она в душе моей неприметно, сама собой и без воли моей, и вдруг припомнилась тогда, когда было надо; припомнилась эта нежная, материнская улыбка бедного крепостного мужика, его кресты, его покачиванье головой: «Ишь ведь, испужался, малец!» И особенно этот толстый его, запачканный в земле палец, которым он тихо и с робкою нежностью прикоснулся к вздрагивавшим губам моим. Конечно, всякий бы ободрил ребенка, но тут в этой уединенной встрече случилось как бы что-то совсем другое, и если б я был собственным его сыном, он не мог бы посмотреть на меня сияющим более светлою любовью взглядом, а кто его заставлял? Был он собственный крепостной наш мужик, а я все же его барчонок; никто бы не узнал, как он ласкал меня, и не наградил за то. Любил он, что ли, так уж очень маленьких детей? Такие бывают. Встреча была уединенная, в пустом поле, и только бог, может, видел сверху, каким глубоким и просвещенным человеческим чувством и какою тонкою, почти женственною нежностью может быть наполнено сердце иного грубого, зверски невежественного крепостного русского мужика, еще и не ждавшего, не гадавшего тогда о своей свободе. Скажите, не это ли разумел Константин Аксаков, говоря про высокое образование народа нашего?
И вот, когда я сошел с нар и огляделся кругом, помню, я вдруг почувствовал, что могу смотреть на этих несчастных совсем другим взглядом и что вдруг, каким-то чудом, исчезла совсем всякая ненависть и злоба в сердце моем. Я пошел, вглядываясь в встречавшиеся лица. Этот обритый и шельмованный мужик, с клеймами на лице и хмельной, орущий свою пьяную сиплую песню, ведь это тоже, может быть, тот же самый Марей: ведь я же не могу заглянуть в его сердце. Встретил я в тот же вечер еще раз и М-цкого. Несчастный! У него-то уж не могло быть воспоминаний ни об каких Мареях и никакого другого взгляда на этих людей, кроме «Je hais ces brigands!» Нет, эти поляки вынесли тогда более нашего!
Сочинение по тексту:
Федор Михайлович Достоевский – русский писатель и мыслитель, в своем произведении затрагивает проблему взаимосвязи внутреннего мира и внешнего вида человека.
Автор, от первого лица повествует об испуганном мальчике, который подбежал к крепостному, который в свою очередь начал его успокаивать. Он называет сочувствие Марея неожиданным, так как считал, что все крепостные грубые и зверски невежественные люди.
Ф.М. Достоевский считает, что даже хмельной мужик, орущий свою рьяную сиплую песню, может оказаться добрым человеком, который, несмотря на свой вид может сочувствовать другому.
Я считаю данную проблему актуальной, ведь нельзя судить о человеке по тому как он выглядит внешне. Грозный и грубый может оказаться добрейшим человеком, а милая на первый взгляд девушка, может обладать безграничным коварством и вредностью.
В качестве доказательства, можно привести произведение М.А. Шолохова «Судьба человека». Главный герой, который прошел войну и остался без семьи, кажется, он уже не способен обладать сочувствием и другими хорошими качествами. Но нет! Он смог сказать незнакомому мальчику, что он его отец, тем самым сделав его счастливым.
В качестве личного примера могу привести вожатого из лагеря. Это был уже почти «дядька», относительно взрослый и достаточно большой человек. По первому впечатлению казалось, что он злой, но на деле все обстояло не так. Он был веселый и радостный, будто внутри него сидит маленький мальчик, который чувствует себя рядом с детьми, как со своими ровесниками.
В заключение хочу сказать, что не стоит судить о человеке по его внешнему виду, это не главное, главное то, кем он является на своих делах и поступках, во время беседы.
Текст Фёдора Михайловича Достоевского:
(1)Было мне тогда всего девять лет от роду. (2)Как-то раз в лесу, среди глубокой тишины, ясно и отчётливо почудился мне крик: «Волк бежит!» (3)Я вскрикнул и вне себя от испуга выбежал на поляну, прямо на пашущего землю мужика.
(4)Это был Марей – наш крепостной лет пятидесяти, плотный, довольно рослый, с сильною проседью в тёмно-русой бороде. (5)Я немного знал его, но до того почти никогда не случалось мне заговорить с ним. (6)Я в детстве мало общался с крепостными: эти чужие, с грубыми лицами и узловатыми руками мужики казались мне опасными, разбойными людьми. (7)Марей остановил кобылёнку, заслышав мой напуганный голос, и когда я, разбежавшись, уцепился одной рукой за его соху, а другою за его рукав, то он разглядел мой испуг.
(8)Волк бежит! – прокричал я, задыхаясь.
(9)Он вскинул голову и невольно огляделся кругом, на мгновенье почти мне поверив.
(10)Что ты, какой волк, померещилось: вишь! (11)Какому тут волку быть! – бормотал он, ободряя меня. (12)Но я весь трясся и ещё крепче уцепился за его зипун и, должно быть, был очень бледен. (13)Он смотрел с беспокойною улыбкою, видимо боясь и тревожась за меня.
(14)Ишь ведь испужался, ай-ай! – качал он головой. – (15)Полно, родный. (16)Ишь, малец, ай!
(17)Он протянул руку и вдруг погладил меня по щеке.
(18)Полно же, ну, Христос с тобой, окстись.
(19)Но я не крестился: углы моих губ вздрагивали, и, кажется, это особенно его поразило. (20)И тогда Марей протянул свой толстый, с чёрным ногтем, запачканный в земле палец и тихонько дотронулся до вспрыгивающих моих губ. (21)Ишь ведь, улыбнулся он мне какою-то материнскою и длинною улыбкой, господи, да что это, ишь ведь, ай, ай!
(22)Я понял наконец, что волка нет и что мне крик про волка померещился. (23)Ну, я пойду, сказал я, вопросительно и робко смотря на него. (24)Ну и ступай, а я те вослед посмотрю. (25)Уж я тебя волку не дам! прибавил он, всё так же матерински мне улыбаясь. – (26)Ну, Христос с тобой, и он перекрестил меня рукой и сам перекрестился.
(27)Пока я шёл, Марей всё стоял со своей кобылёнкой и смотрел мне вслед, каждый раз кивая головой, когда я оглядывался. (28)И даже когда я был далеко и уже не мог разглядеть его лица, чувствовал, что он всё точно так же ласково улыбается.
(29)Всё это разом мне припомнилось сейчас, двадцать лет спустя, здесь, на каторге в Сибири… (30)Эта нежная материнская улыбка крепостного мужика, его неожиданное сочувствие, покачивания головой. (31)Конечно, всякий бы ободрил ребёнка, но в той уединённой встрече случилось как бы что-то совсем другое. (32)И только бог, может быть, видел сверху, каким глубоким и просвещённым человеческим чувством было наполнено сердце грубого, зверски невежественного человека и какая тонкая нежность таилась в нём.
(33)И вот когда здесь, на каторге, я сошёл с нар и огляделся кругом, я вдруг почувствовал, что могу смотреть на этих несчастных каторжников совсем другим взглядом и что вдруг исчезли всякий страх и всякая ненависть в сердце моём. (34)Я пошёл, вглядываясь в встречавшиеся лица. (35)Этот обритый и шельмованный мужик, с клеймами на лице, хмельной, орущий свою рьяную сиплую песню, может быть, такой же Марей. (36)Ведь я же не могу заглянуть в его сердце.
(по Ф.М. Достоевскому*)
*Фёдор Михайлович Достоевский (1821–1881 г.) – русский писатель, мыслитель.
Писатель и мыслитель Федор Михайлович Достоевский затрагивает в своем произведении проблему милосердия, вопрос взаимосвязи внешнего вида человека с его внутренним миром.
Автор вспоминает историю детства, когда, будучи мальчиком, он испугался волков и подбежал к суровому на вид крепостному. Марей в свою очередь стал успокаивать его, и это неожиданное сочувствие казалось теплым и дружеским. А ведь он считал крепостных грубыми и очень невежественными.
По мнению Достоевского, нельзя однозначно судить о человеке, ведь даже орущий рьяную песню хмельной мужик может в реальности оказаться добрым, способным на сострадание человеком. Мне кажется, эта проблема всегда актуальна: не стоит составлять мнение о незнакомце по его внешнему виду. Грозный на вид может в итоге оказаться милейшим человеком, а девушка с ангельским личиком способна обладать коварством и иными пороками.
В доказательство такого суждения можно привести рассказ «Судьба человека» М.А.Шолохова.
На долю Андрея Соколова выпало немало испытаний: прошел войну, плен, потерял всю семью и, казалось бы, его сердце должно ожесточиться. Однако он способен подарить счастье другому человеку, что подтверждает его отношение к беспризорнику. Назвавшись его отцом, он дал ребенку надежду на светлое будущее.
Можно привести пример из личного опыта. В лагере у нас был хмурый вожатый, казавшийся замкнутым и злым. Однако первое впечатление было ошибочным: взрослый человек оказался веселым и жизнерадостным. В душе он остался озорным мальчишкой, который общался с детьми как с ровесниками.
Таким образом, Ф.М.Достоевский абсолютно прав, утверждая, что нельзя судить о человеке по его внешности. Главное – внутренний мир, который выражается в делах и поступках.
Обновлено: 2017-02-22
Внимание!
Спасибо за внимание.
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter
.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.
Полезный материал по теме
(1)Было мне тогда всего девять лет от роду. (2)Как-то раз в лесу, среди глубокой тишины, ясно и отчётливо почудился мне крик: «Волк бежит!»
(3)Я вскрикнул и вне себя от испуга выбежал на поляну, прямо на пашущего землю мужика.
(4)Это был Марей – наш крепостной лет пятидесяти, плотный, довольно рослый, с сильною проседью в тёмно-русой бороде. (5)Я немного знал его, но до того почти никогда не случалось мне заговорить с ним. (6)Я в детстве мало общался с
крепостными: эти чужие, с грубыми лицами и узловатыми руками мужики казались мне опасными, разбойными людьми. (7)Марей остановил кобылёнку, заслышав мой напуганный голос, и когда я, разбежавшись, уцепился одной рукой за его соху, а
другою за его рукав, то он разглядел мой испуг.
− (8)Волк бежит! – прокричал я, задыхаясь.
(9)Он вскинул голову и невольно огляделся кругом, на мгновенье почти мне поверив.
− (10)Что ты, какой волк, померещилось: вишь! (11)Какому тут волку быть! – бормотал он, ободряя меня. (12)Но я весь трясся и ещё крепче уцепился за его зипун и, должно быть, был очень бледен. (13)Он смотрел с беспокойною улыбкою, видимо
боясь и тревожась за меня.
− (14)Ишь ведь испужался, ай-ай! – качал он головой. – (15)Полно, родный. (16)Ишь, малец, ай!
(17)Он протянул руку и вдруг погладил меня по щеке.
− (18)Полно же, ну, Христос с тобой, окстись. (19)Но я не крестился: углы моих губ вздрагивали, и, кажется, это особенно его поразило. (20)И тогда Марей протянул свой толстый, с чёрным ногтем, запачканный в земле палец и тихонько дотронулся до вспрыгивающих моих губ.
− (21)Ишь ведь, − улыбнулся он мне какою-то материнскою и длинною улыбкой, − господи, да что это, ишь ведь, ай, ай!
(22)Я понял наконец, что волка нет и что мне крик про волка померещился.
− (23)Ну, я пойду, − сказал я, вопросительно и робко смотря на него.
− (24)Ну и ступай, а я те вослед посмотрю. (25)Уж я тебя волку не дам! − прибавил он, всё так же матерински мне улыбаясь. – (26)Ну, Христос с тобой, − и он перекрестил меня рукой и сам перекрестился.
(27)Пока я шёл, Марей всё стоял со своей кобылёнкой и смотрел мне вслед, каждый раз кивая головой, когда я оглядывался. (28)И даже когда я был далеко и уже не мог разглядеть его лица, чувствовал, что он всё точно так же ласково улыбается.
(29)Всё это разом мне припомнилось сейчас, двадцать лет спустя, здесь, на каторге в Сибири… (30)Эта нежная материнская улыбка крепостного мужика, его неожиданное сочувствие, покачивания головой.
(31)Конечно, всякий бы ободрил ребёнка, но в той уединённой встрече
случилось как бы что-то совсем другое. (32)И только бог, может быть, видел сверху, каким глубоким и просвещённым человеческим чувством было наполнено сердце грубого, зверски невежественного человека и какая тонкая нежность таилась в нём.
(33)И вот когда здесь, на каторге, я сошёл с нар и огляделся кругом, я вдруг почувствовал, что могу смотреть на этих несчастных каторжников совсем другим взглядом и что вдруг исчезли всякий страх и всякая ненависть в сердце моём. (34)Я пошёл, вглядываясь в встречавшиеся лица. (35)Этот обритый и шельмованный мужик, с клеймами на лице, хмельной, орущий свою рьяную сиплую песню, может
быть, такой же Марей. (36)Ведь я же не могу заглянуть в его сердце.
(по Ф.М. Достоевскому*)
Фёдор Михайлович Достоевский (1821–1881 г.) – русский писатель, мыслитель.
20. Какие из высказываний соответствуют содержанию текста? Укажите номера ответов.
1) Рассказчик, будучи на каторге, поначалу ненавидел и боялся других каторжников.
2) Мальчика в лесу напугал внезапно появившийся из-за кустов волк, а крепостной мужик спас героя.
3) В момент встречи с Мареем герою, от лица которого идёт повествование, шёл одиннадцатый год.
4) Рассказчик, спустя двадцать лет, снова встретил Марея.
5) Сострадать и сочувствовать способны люди, у которых есть сердце, неважно, насколько образован и воспитан человек.
21. Какие из перечисленных утверждений являются верными? Укажите номера ответов.
1) В предложениях 29−32 содержатся элементы рассуждения.
2) В предложении 4 представлено описание.
3) Предложение 8 указывает на условие того, о чём говорится в предложении 9.
4) В предложениях 2−3 представлено повествование.
5) В предложениях 2-3 содержится рассуждение.
22. Из предложений 1-3 выпишите синонимы (синонимическую пару).
23. Среди предложений 14−20 найдите такое, которое соединяется с предыдущим при помощи противительного союза. Напишите номер этого
предложения.
24. При создании образа Марея Ф.М. Достоевский, чтобы передать простоту своего персонажа, его необразованность, использует в диалогах такое средство, как (А)______ (например, «вишь» в предложении 10, «испужался» в предложении 14, «те» в предложении (24). Участливость, искренность эмоций этого крепостного крестьянина передают многочисленные (Б) ______ («ай-ай» в предложении 14, «ну»
в предложении 18). В то же время такой троп, как (В) ______ (например, «материнскою и длинною улыбкой», «глубоким и просвещённым чувством»), создаёт глубину, масштабность создаваемого образа. Такое синтаксическое средство выразительности, как (Г) ______ (предложения 6, 20, 30), делает повествование
динамичным, ярким и живым.
Список терминов:
1) парцелляция
2) просторечие(-я)
3) градация
4) ряды однородных членов
5) эпитет(-ы)
6) междометие(-я)
7) риторический(-е) вопрос(-ы)
9) лексический(-е) повтор(-ы)
Для ответа на это задание используйте БЛАНК ОТВЕТОВ № 2.
25. Напишите сочинение по прочитанному тексту.
Сформулируйте и прокомментируйте одну из проблем, поставленных
почему. Своё мнение аргументируйте, опираясь в первую очередь на
читательский опыт, а также на знания и жизненные наблюдения
(учитываются первые два аргумента).
Объём сочинения – не менее 150 слов.
Работа, написанная без опоры на прочитанный текст (не по данному
тексту), не оценивается. Если сочинение представляет собой пересказанный
или полностью переписанный исходный текст без каких бы то ни было
