Потомки сотрудников нквд начали присылать «мемориалу» данные о предках. База нквд: чем закончится обнародование имен сотрудников Поименный список нквд общества мемориал
Тщательная работа Андрея Жукова «Кадровый состав органов государственной безопасности СССР. 1935-1939» (nkvd.memo.ru) содержит краткие сведения о более 40 000 сотрудниках НКВД, получивших специальные звания системы госпезопасности. Эти «награды» присваивали за преследование «врагов народа», и подавляющее большинство «награжденных» имели отношение к организации и исполнению репрессий. Источником сведений справочника стали приказы НКВД по личному составу, с указанием номеров и дат присвоения спецзваний, о занимаемой должности или увольнении из НКВД. Они дополнены биографическими данными из других источников - в первую очередь из документов жертв репрессий. Справочник Андрея Жукова был издан в мае этого на CD-диске. К моменту появления электронной версии уже добавилась информация к 4500 биографическим справкам. Создатели проекта уверены, что пользователи интернета также активно включатся в процесс изучения и дополнения истории эпохи Большого террора.
Ян Рачинский
член правления МО «Мемориал»
— Справочник о чекистах эпохи Большого террора — это работа независимого исследователя Андрея Николаевича Жукова. Он более 15 лет кропотливо собирал сведения, составлял картотеки, когда еще не было компьютеров и баз данных. В конечном счете он определил для себя задачу собрать сведения обо всех, кто получал спецзвания госбезопасности, введенные в 1935 году, незадолго до Большого террора. Это были не только сотрудники Главного Управления госбезопасности, но представители других структур по преследованию так называемых «врагов народа».
Справочник охватывает период с 35-го по 41-й год и содержит имена более 40 000 людей, основных творцов и исполнителей Большого террора. Но не только их. Почти все палачи в этом справочнике есть, но все, кто есть — палачи.
Это огромная работа и отправная точка для уточнения и дальнейшего исследования. Справочник помогает найти конкретного человека и связать его с конкретными событиями, описанными в мемуарах или архивных документах, где иногда даже не указывались инициалы.
Основной идеей этого проекта я считаю напоминание о персональной ответственности каждого за совершенные поступки. И посыл на будущее — надежды сохранить в тайне преступления — не оправданы. Для меня важной задачей уже давно стало стремление заставлять людей задумываться о той страшной истории, что прошла наша страна в XX веке.
Отклик оказался очень велик. Многие годы разговор шел главным образом о жертвах репрессий. Мы, конечно, далеки от того, чтобы назвать все их имена, но большая работа проделана, и она не останавливается. И так получилось, что жертвы преступлений есть, а преступников как бы и не было. Были справочники Никиты Васильевича Петрова о руководителях, которые направляли и командовали процессом, а исполнителей никто не знал. Теперь знаем и можем узнать еще больше. Многими эта потребность — знать, не только пострадавших, но и тех, кто эти страдания учинял — ощущается. Наказывать уже, конечно, практически некого, но то, что деятели и деяния названы соответствующим образом — крайне важно.
Мы рассчитывали на этот отклик, но даже не подозревали о его масштабах. За несколько часов работы справочника в интеренете уже появились пользователи, активно вносящие предложения, уточнения, из опубликованных источников или семейных архивов. Это еще раз подтверждает, что справочник — отправная точка для дальнейшей работы.
Правозащитная организация «Мемориал» (Фото: Екатерина Кузьмина / РБК)
Журналисты спросили пресс-секретаря президента России Дмитрия Пескова, нужно ли обнародовать сведения о сотрудниках НКВД, как это сделала правозащитная организация «Мемориал».
«Тема весьма чувствительная. Очевидно, что здесь мнения расходятся у многих, существуют диаметрально противоположные точки зрения, причем и те, и другие выступают весьма аргументированно», — ответил Песков, передает корреспондент РБК.
Доступ к справочнику А.Н. Жукова «Кадровый состав органов государственной безопасности СССР. 1935 — 1939», в котором содержатся краткие данные о 39 950 сотрудниках НКВД, «Мемориал» открыл на своем сайте накануне , 23 ноября.
В справочник вошли практически все, кому были присвоены специальные звания системы госбезопасности с момента их введения в 1935 году до начала 1941 года, особенно пристальное внимание уделено периоду с 1935 по 1939 год, отмечается на сайте «Мемориала». Также в справочнике содержатся биографические данные, полученные из других источников.
Главным источником сведений стали приказы НКВД по личному составу. В справочнике приведены номера и даты приказов о присвоении званий, об увольнении из комиссариата, сведения о занимаемых до увольнения должностях, а также информация о полученных наградах.
Справочник, как отметили в «Мемориале», будет полезен интересующимся советской историей.
Ранее в ноябре стало известно о том, что выпускник Томского университета Денис Карагодин намерен добиться в судах осуждения всех виновных — в том числе и Иосифа Сталина — в расстреле НКВД своего прадеда в 1938 году. В течение пяти лет Карагодин вел свое личное расследование, в ходе которого он получил из архива акт о расстреле деда и имена непосредственных исполнителей приговора.
Подобные акты по закону от 1992 года о снятии грифа секретности с материалов, «служивших основанием для массовых репрессий и посягательств на права человека», обязаны выдавать в архивах по запросу граждан.
Историк «Мемориала» Никита Петров отмечал, что Карагодин подошел к своему расследованию системно и не только грамотно составил запросы в архивы, но и последовательно отследил всю цепочку виновных в расстреле его деда — начиная от непосредственных исполнителей до постановления Политбюро ЦК ВКП (б) от 2 июля 1937 года «Об антисоветских элементах», писали «Ведомости».
По мнению историка Ивана Куриллы, если примеру Карагодина последуют и другие потомки жертв репрессий, это может запустить общественную дискуссию и даже привести к признанию уголовной ответственности государства за репрессии.
База с данными 40 тысяч сотрудников НКВД. Незадолго до этого томич Денис Карагодин опубликовал свое расследование относительно людей, причастных к расстрелу его прадеда Степана во времена Большого террора. Одним из них оказался Николай Зырьянов, сотрудник Томского горотдела НКВД. Внучка Зырьянова Юлия написала Денису письмо, в котором покаялась за поступки деда. Реакция на эти публикации оказалась неоднозначной. Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков эту тему «чувствительной», а потомки чекистов написали открытое письмо Владимиру Путину с просьбой закрыть доступ к базе, опасаясь мести. «Лента.ру» попросила людей, родственники которых работали в НКВД, рассказать о том, как они относятся к публичному обсуждению роли своих предков в событиях 80-летней давности.
«Вот попробуй разберись!»
Юрий Васильев , живет и работает в Латвии. Дед Яков Васильев служил во время войны в войсках НКВД, впоследствии работал в милиции в Риге.
Это копание в прошлом, как копание в грязном белье, чистое-то вам искать точно неинтересно! И сейчас для меня в этом тоже нет никакой необходимости. Дедушка жил хорошо, воспитал двух детей, сам умер в 1981 году, мне было всего семь лет.
На мой взгляд, дискуссия о людях, работавших в НКВД, не нужна. Кто старое помянет, тому глаз вон. Много сейчас у вас в России сил, которые хотят раскачать страну вот такими и другими ненужными делами. Если уж кому-то и хочется из пострадавших искать правду, пусть сам и ищет, подает в суды. Но виноватых не найти, да их и не было, виновата система. Да и не то чтобы виновата, по-другому было и нельзя, чтобы сохранить страну.
Алексей Иванов (имя и фамилия изменены) . Один из дедов служил в войсках НКВД.
Я поддерживаю распространение любой информации об истории России, в том числе полное открытие архивов ХХ века. Может, имеет смысл не открывать архивы 80-летней давности, чтобы дать возможность спокойно умереть людям, которые в них упоминаются, но по истечении этого срока все архивы нужно открывать и публиковать, каждый год.
В ХХ веке в России были совершены преступления против русского народа и человечества. Некоторые не хотят, чтобы народ узнал правду, но это в интересах народа. Народ имеет право знать свою историю, и скрывать эту информацию - преступление против него.
Что касается родственников преступников - они не несут ответственности за своих предков. Каждый должен быть судим только за свои дела.
В русском языке слово «покаяние» (от имени библейского Каина) - это неточный перевод греческого христианского и античного термина «матанайя», что буквально значит «изменение ума» или условно может быть передано словом «передумывание».
Вот в первоначальном смысле слова «изменить ум» всем нам, жителям России, необходимо определить свое отношение к событиям истории. И, видя добрые дела предков, точно также видеть их злые дела. Назвать преступления преступлениями, осудить, а не оправдать их, и сказать, что мы не согласны с этими поступками. Как сделал немецкий народ после 1945 года, кстати.
Что касается извинений потомков палачей перед потомками жертв, то, думаю, это чрезвычайно положительное и христианское явление. Только нужно лучше определить тонкие различия между покаянием в смысле изменения ума и покаянием, когда ты как будто извиняешься за грехи другого человека, как за свои. Наверно лучше сказать «приношу соболезнования» или что-то в этом роде. Это тоже тонкий этически-философский вопрос.
Татьяна Желток , живет в Польше. Двоюродный дед - полковник НКВД Александр Рабцевич, его младший брат Михаил Рабцевич - полковник (впоследствии генерал) КГБ.
От общественного обсуждения от нарастающей силы его неадекватности у людей уже кружится голова. Жить и помнить - это очень важно, но я не вижу правильной здоровой возможности для публичной дискуссии. Энергетический кошмар, который производят подобные дебаты, во многом опасен.
Считаю, что выяснение виноватых ни к чему не приведет. Все не так просто. Война - это не красные и белые, а гораздо сложнее. Люди в своих семьях разобраться не могут.
Фото: Петрусов Георгий / РИА Новости
Надо жить сегодня! Жить и помнить о прошлом, но не жить прошлым. Я не человек прошлого, и это копание не вылечит людей (а, судя по тому, что происходит, лечиться от обид и озлобленности нужно большинству). Здесь в Польше уже шесть лет ищут виноватых в катастрофе самолета Качиньского под Смоленском. А вы думаете, можно найти виноватых в ужасных событиях истории, о которых мы с вами так мало знаем.
Мои родственники работали в НКВД и КГБ по другой части - внешняя разведка и дипломатические отношения. Даже не знала бы, что вам сказать, если бы мои родственники имели отношение к этому кошмару! Наверное, у меня не могло быть таких родственников.
А сколько людей, которые в этих органах не работали, виноваты в участи репрессированных? Кто-то просто доносил, и их тоже ужасно много. Вот попробуй разберись! Страшные, не передаваемые никакими словами вехи истории. Ужас.
«Человек отвечает только сам за себя»
Серафим Ореханов . Прапрадед работал начальником следственной части московского отдела НКВД в 1935-1939 годах. Ореханов обнаружил его в списках «Мемориала».
«Лента.ру»: Вы уверены, что человек, которого вы нашли в базе «Мемориала» - действительно ваш прапрадед?
Серафим Ореханов: Уверен, потому что я знал, что он существует, знал его имя и отчество, знал, что он работал в НКВД. Я не знал только его должности и звания - теперь знаю.
Что вы раньше знали о своем деде? Что родители рассказывали о нем?
Я довольно хорошо знаю историю своей семьи, и хотя это было четыре поколения назад, я знаю дом на Лубянке, где он жил, знаю, что он был тяжелого вспыльчивого нрава - неудивительно - и даже знаю место на Новодевичьем кладбище, где он похоронен. Дома мы это особенно не обсуждали, но уже во взрослом возрасте мой отец стал больше рассказывать о своей семье. Ее история так же интересна и так же трагична, как история любой другой семьи, которой довелось жить в ХХ веке в России. Вряд ли кому-то, кроме нас, нужны детали этой истории.
Ваше отношение к прапрадеду изменилось?
У меня не было к нему никакого особенного отношения: даже его фотографий не сохранилось. Я уверен, что все сотрудники НКВД - точно такие же жертвы этой системы, как и те, кого они отправляли в лагеря или расстреливали. Многие из них закончили жизнь в тех же рвах, что и их жертвы, а те, кто этого избежал, в лучшем случае спились. Я видел интервью с одним из палачей, расстреливавших людей на подмосковном Бутовском полигоне. Уже в девяностые он, будучи глубоким стариком, жалуется, что «недодавили гадину» и что репрессии были недостаточными. Разве это не несчастный человек?
Про готовящуюся публикацию слышал давно, все хотел заехать в офис «Мемориала» и попросить взглянуть на их данные, но так и не собрался. В любом случае, это не стало для меня неожиданностью: я зашел в базу, зная, что найду своего прапрадеда. Думаю, публикация этих списков - отличный повод для начала разговора о Большом терроре, о Сталине и о русском ХХ веке вообще. Не в дискурсе отношений власти и народа, а в дискурсе семейных историй, что, как мне кажется, является гораздо более подходящей базой для формирования здорового чувства истории вместо бесконечных споров о «сильной руке», «цене победы» и прочих абстракциях.
Задумывались ли вы раньше о необходимости общественного обсуждения этой страницы нашей истории и стоит ли начинать его сейчас?
Конечно стоит. Я вырос в кругу, в котором отношение к сталинизму, да и всему советскому, было вполне однозначным: это была катастрофа, худшее, что могло произойти с Россией, ужаснейший период нашей истории, огромный шаг назад. И у меня, в общем, не было причин не разделять эти взгляды.
С другой стороны, советский эксперимент начала 1920-х был самой великой из утопий и, возможно, величайший момент в истории русской культуры. Это все много раз проговорено, но очень хотелось бы, чтобы обсуждение советского наследия - и Большого террора как центральной его части - было более конкретным. Чтобы обсуждались судьбы людей, а не идеи.
Это упрек в адрес кого?
Понятно, что это относится в первую очередь к условно патриотическому лагерю, который склонен пренебрегать деталями, но и условные либералы часто грешат тем же. Например, периодически звучит предложение снести Мавзолей. Ребят, ну вообще-то это Щусев, взять и снести произведение искусства, нравится оно нам или нет, в антибольшевистских целях - это и есть большевизм.
И еще кажется важным, чтобы обсуждение советского было отделено от Великой Отечественной войны: в конце концов, война не то чтобы радикально изменила природу сталинского режима. Делая разговор о ВОВ центральной частью спора о советском, мы просто пытаемся уйти от обсуждения гораздо более сложных, но и гораздо больше нас всех касающихся вещей.
Должно ли государство проводить политику, осуждающую людей (не только руководителей), принимавших участие в репрессиях?
Мне кажется, что у нас история и так слишком сильно монополизирована государством. Думаю, никакой особенной политики здесь не нужно, а нужны такие вещи, как история Дениса Карагодина, или акция «Последний адрес», или публикации личных свидетельств людей, которые это все пережили, в проекте «Прожито». Когда история находится в ведении государства, она неизбежно становится, во-первых, историей власти, а во-вторых, абстракцией, о которой можно спорить до хрипоты, но которая очень мало связана с нашей жизнью.
Необходимо ли публичное покаяние со стороны потомков работников НКВД, или дискуссия должна проводиться обезличенно?
Нет, конечно. Я не верю в коллективную ответственность. Ее место - в Ветхом Завете. Никто не должен отвечать за чужие грехи - ни в метафизическом смысле, ни в юридическом. Я об этом написал у себя в
На сайте движения "Мемориал" появился раздел , представляющий собой базу данных "Кадровый состав органов государственной безопасности СССР. 1935-1939", в котором представлены данные о 39 тысячах 950 сотрудниках НКВД. Сведения, легшие в основу базы, были собраны исследователем Андреем Жуковым.
В описании проекта указано, что справочник будет полезен интересующимся советской историей. "Так, в частности, с помощью справочника станет возможно атрибутировать множество сотрудников госбезопасности эпохи Большого террора, известных до сих пор лишь по фамилии (как правило, даже без указания имени и отчества) - из подписей в следственных делах или из упоминаний в мемуарных текстах. Появление справочника - существенный шаг к более углубленному и точному пониманию трагической истории нашей страны в 30-е годы ХХ века", - приводит Znak.com сообщение "Мемориала".
Структура базы данных позволяет вести поиск как по алфавиту, так и по месту службы, званиям или наградам отдельных лиц. Репрессированные сотрудники НКВД вынесены в отдельную категорию. Полнота сведений о конкретных персоналиях в справочнике зависит от источника, из которого были почерпнуты сведения. В отдельных случаях о том или ином сотруднике НКВД известны только фамилии и инициалы, в некоторых случаях установлены даты начала и конца службы.
В мае нынешнего года "Мемориал" выпустил справочник на компакт-диске. Как сообщало тогда радио "Свобода" , основным источником сведений послужили приказы НКВД СССР по личному составу. В нем приведены номера и даты приказов о присвоении спецзваний и увольнениях из НКВД, что нередко означало последующий арест. Также в них есть информация о занимаемой на момент увольнения должности, полученных госнаградах и награждении знаками "Почетный работник ВЧК-ГПУ". Кроме того, составитель справочника Андрей Жуков использовал данные из других источников - в первую очередь, о погибших и пропавших без вести в годы войны, а также подвергшихся репрессиям.
На презентации диска председатель правления международного "Мемориала" Арсений Рогинский рассказал, что много лет назад обратил внимание на человека, который раз за разом приходил в "Мемориал" и прорабатывал одну "Книгу памяти" за другой, выписывая что-то в амбарную книгу.
"Вообще, "Мемориал" - место, где чудаков разного рода бывает много. Но человек, который раз за разом пересматривал бы подряд все "Книги памяти", - это все-таки уникально, поэтому невозможно было не заинтересоваться, что же все-таки он делает. Выясняется, что из всех "Книг памяти" он тогда выписывал сотрудников органов госбезопасности", - рассказал Рогинский.
Позже выяснилось, что Андрей Жуков работает по самым разным источникам, не только по "Книгам памяти". Прежде всего это были кадровые приказы органов НКВД, которые хранятся в Государственном архиве РФ и доступны для изучения.
"В какую-то минуту мы поняли, что из этого надо что-то сделать. Невозможно оставлять все это достоянием домашних карточек или тетрадей, амбарных книг, которых у Андрея Николаевича набралось немереное количество. Дальше было более-менее придумано, как это делать, и тема более-менее обозначилась. Интересовали вовсе не все - от Адама и Евы до наших дней. Мы ограничились определенным периодом, и на диске он обозначен: 1935-1939 годы. Мы выбирали для этого диска отовсюду, из золотых запасов Андрея Николаевича, тех людей, которые в эти годы получили спецзвания. Как мы помним, они были введены в 1935 году. Те люди, которые получили их в течение первых четырех лет, и есть наши персонажи", - говорит представитель "Мемориала".
По словам Рогинского, еще черновые версии базы данных позволили совершать важные открытия. Так, к примеру, выяснилось, что в романе Юрия Домбровского "Факультет ненужных вещей" все фамилии чекистов - подлинные.
"О многих персонажах написаны даже книги, некоторые являлись сами фигурантами уголовных дел по разным основаниям. Кто-то - из-за того, что отказывался проводить 447-й приказ (секретный приказ НКВД от 30 июля 1937 года "Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов", по которому с августа 1937 по ноябрь 1938 года были казнены 390 тысяч и отправлены в лагеря 380 тысяч человек. - Прим. сайт ) или недостаточно активно его проводил, такие случаи тоже известны", - говорит об упомянутых в базе данных людях историк Ян Рачинский.
Как отмечал Рачинский в интервью проекту "Урок истории" , на составление базы данных ушло 15 лет.
