Доктор фауст автор. Народная легенда о докторе фаусте. Тест по произведению

Несмотря на то, что имя Фауста обросло огромным количеством легенд и мифов, как устных, так и литературных, такой человек существовал в реальной жизни.

Был ли Фауст могущественным колдуном, продавшим душу дьяволу, или просто шарлатаном?
Данные о жизни исторического Фауста крайне скудны.

Он родился, по-видимому, около 1480 года в городе книттлинген, впоследствии при посредстве Франца фон зиккингена получил место учителя в крейцнахе, но вынужден был бежать оттуда из-за преследований своих сограждан. В качестве чернокнижника и астролога он разъезжал по Европе, выдавая себя за великого учёного.
Полное имя Фауста - Георгий сабелликус.
В том случае, если покопаться в документах того периода, то можно встретить упомянутого Георгия не раз, притом опять в том же сочетании с именем Фауст.
Перепись в ингольштате зафиксировала присутствие "Доктора Йорга (Георга) Фауста фон Хайделеберга", который был выслан из города. В записи говорится, что упомянутый доктор Фауст перед высылкой якобы утверждал, что он является рыцарем ордена святого Иоанна и главой одного из отделений ордена из Каринтии, славянской провинции Австрии.
Кроме того, существуют свидетельства горожан, что он выступал с астрологическими прогнозами и предсказывал рождение пророков. Притом в их воспоминаниях он назван конкретно - Георгием Фаустом хельмштедтским, то есть из местечка хельмштедт.
Просматривая же записи гейдельбергского университета, без труда можно найти студента, получившего степень магистра - он приехал на учебу из указанного места и носил такое же имя.
Далее путь Фауста не теряется в дебрях истории и не пропадает в пустыне времени, как это бывает почти со всеми персонажами средневековья.
Затем он в Нюрнберге всплывает.
В муниципальной книге твердой рукой бургомистра записано: "Доктору Фаусту, Известному Содомиту и Знатоку Черной Магии в Охранной Грамоте Отказать".
Совершенно спокойно упоминается наравне с тем, что он содомит, то, что он еще и черный маг. Не с визгом и криками "на костер! ", а Просто Сухим Языком с Резолюцией"в охранной грамоте отказать".
А спустя два года появляются новые документы по расследованию восстания в Мюнстере, когда город был захвачен сектантами, объявившими город сей новым Иерусалимом и вождя своего царем сиона. Местные князья восстание подавили и протоколировали весь следственный процесс по данному делу.
Тут опять всплывает вездесущий доктор Фауст, но без всякой его связи с восстанием или с какими-либо потусторонними силами.
Всего одна фраза - "Философ Фауст Попал в Точку, Поскольку у нас Выдался Плохой год".
И все.

Очевидно, реально существовавший Фауст обладал поразительной способностью выживать и приспосабливаться, так как всякий раз, пережив позор и поражение, снова всплывал на поверхность. С блаженной беспечностью он раздавал направо и налево визитные карточки следующего содержания: "Великий Медиум, Второй Среди Магов, Астролог и Хиромант, Гадает на Огне, по Воде и Воздуху".
В 1536 году по крайней мере два знаменитых клиента попытались с его помощью заглянуть в будущее: сенатор из Вюрцбурга пожелал получить астрологическое предсказание по поводу исхода войны карла V с французским королем, а немецкий искатель приключений, отправлявшийся на поиски эльдорадо, пытался выяснить шансы на успех своей экспедиции.

В 1540 году поздней осенней ночью небольшую гостиницу в Вюртемберге сотряс грохот падающей мебели и топот ног, сменившиеся душераздирающими воплями. Крики, стоны, непонятные звуки продолжались не менее двух часов. Только под утро перепуганные хозяин и прислуга осмелились проникнуть в номер, откуда это все доносилось. На полу комнаты среди обломков мебели лежало скорченное тело человека. Оно было покрыто чудовищными кровоподтеками, ссадинами, один глаз был выколот, шея и ребра переломаны. Казалось, несчастного колотили кувалдой!
Это был обезображенный труп доктора Георгия фауста.
Горожане утверждали, что шею доктору сломал демон Мефистофель, с которым он заключил договор на 24 года. По истечении срока демон убил Фауста и забрал его душу.

Из Германии слава Фауста стала распространяться со скоростью лесного пожара, отчасти благодаря публикации сборника довольно примитивно изложенных легенд под названием "История о Докторе Фаусте" (1587 г. . к преданиям добавилось также несколько бесхитростных юмористических сцен, в которых мишенью для насмешек служили одураченные Фаустом люди. Тем не менее отдельные отрывки, вроде описания вечных мук в аду, обладали силой истинного убеждения, а изображение Мефистофеля, как злейшего врага рода человеческого, и Фауста, как смертельно перепуганного грешника, безошибочно действовало на публику, задевая чувствительные струны читателей.
В течение следующего столетия появляются еще два новых, переработанных издания книги, которые пользовались не меньшим успехом.

Между тем не утратила силы и устная традиция рассказов об удивительных способностях колдуна. Его союз с сатаной, судя по этим рассказам, проявлялся даже в повседневной жизни.
Так, стоило Фаусту постучать по простому деревянному столу, и оттуда начинал бить фонтан вина, или по его приказу в разгар зимы появлялась свежая земляника. В одной легенде сильно проголодавшийся колдун проглотил целую лошадь с телегой и сеном. Когда ему наскучило жаркое лето, темные силы насыпали снега, чтобы он мог покататься на санях.
Рассказывали также, что однажды ночью в кабачке в разгар пьяного разгула Фауст заметил четырех дюжих мужиков, пытавшихся выкатить из погреба тяжеленную бочку.
"Что за дураки! - Вскричал он. - Да я один могу это сделать! На глазах у оторопевших от изумления посетителей и трактирщика колдун спустился по лестнице, сел верхом на бочку и с триумфом въехал вверх по ступенькам прямо в зал.
Первым легенду о докторе Фаусте в литературном творчестве использовал английский драматург Кристофер марло. В 1592 г. он написал "Трагическую Историю Жизни и Смерти Доктора Фауста", где его персонаж представлен в виде мощного эпического героя, обуреваемого жаждой знаний и желающего донести их свет до людей. Драма марло соединяла смешное и серьезное, а современное британское общество подвергалось в ней суровой критике. Фауст марло - не просто шут или орудие дьявола - он прибегает к помощи сатаны, чтобы исследовать границы человеческого опыта. Нередко драма поднимается до блистательных высот истинной поэзии, например в сцене появления призрака Елены прекрасной. Но самое сильное впечатление производят строки марло, изображающие тщетное раскаяние Фауста, когда он наконец осознает непомерность платы и понимает неотвратимость последствий сделки.
Зритель эпохи ренессанса содрогался, когда Фауст рисовал перед ним картину ожидавших его вечных страданий:
"О, если уж моя душа должна терзаться за грехи, поставь предел сей бесконечной муке!
Пусть Фауст проживет в аду хоть тысячу, хоть сто тысячелетий, но будет наконец спасен. Сам Фауст погибал, не выдержав осуждения сограждан, которые не приняли его дерзновенных порывов овладеть вселенским знанием.

Самым известным произведением XX века, посвященном легендарному персонажу, стал роман немецкого писателя Томаса манна "Доктор Фаустус". Этим именем романист нарекает гениального композитора Адриана леверкюна, который заключает сделку с дьяволом ради того, чтобы создать музыку, способную оставить выдающийся след в национальной культуре.
Так откуда же взялась так хорошо всем известная притча о связи Фауста с сатаной?
Слухи о договоре между доктором и дьяволом исходят главным образом от Мартина Лютера.
Еще когда жив был реальный Георгий Фауст, Лютер выступил с заявлениями, в которых доктор и чернокнижник был объявлен пособником потусторонних сил.
Именно опираясь на это обвинение, и разгулялись литераторы.
Однако с чего это великий реформатор Мартин Лютер вдруг обратил свое внимание на незаметного и обыденного мелкого шарлатана и колдуна?
Для Лютера такие алхимики и апологеты магии как фичино, пико делла мирандола, рейхлин, Агриппа были вершинами, замахнуться на которые он и посметь не мог, так как в народе и высших кругах бытовало упорное мнение, что их владение природной магией позволяет им беспрепятственно устранять любую преграду и тем более любого человека, стоящего на пути.

И тогда Лютер обрушивается на "Маленького" Фауста со всем жаром своего пропагандистского мастерства:
"Симон волхв пытался взлететь на небеса, но молитва Петра заставила его упасть. Фауст попытался проделать то же самое в Венеции. Но он был с силой брошен на землю", - вещает с паперти великий реформатор.
Разумеется, никогда Фауст не летал и на землю сброшен не был, но в умах народа он уже был причислен к пособникам дьявола.
Имя его "Георгий" забылось и было заменено на "Иоганн".
Действительно, то что было хорошо в рамках мистических опытов под псевдонимом первый (а именно так переводится "Фауст" со старогерманского языка) победитель или, более того, удачливый победитель, не годилось в контрпропаганде.
Здесь уместно было представить его просто как представителя первых "Иванов", что давало некий обобщенный образ первых посвященных, которые лишь потому посвященные, что связались с черными силами.
Наибольший вклад в создание образа Фауста как великого ученика дьявола внес любимый соратник Мартина Лютера Филипп меланхтон - главный идеолог реформации. Он написал биографию Иоганна Фауста, получившую такую популярность, что этот бестселлер переиздавался в то время девять раз. Неудивительно, что Фауста постоянно сопровождал злой дух Мефистофель, но был он не бестелесным, а представал в облике черной собаки.

Так в чем же причина ненависти к нему Лютера и его окружения? Почему отринут и обвинен во всех смертных грехах обыкновенный черный маг Фауст? Почему острие пропаганды направлено на него как на типичного представителя мистических сил и магических обществ средневековья? В чем суть его соглашения с дьяволом, осуждаемая со всех сторон?
Причиной проклятия становится вовсе не договор с сатаной и не жажда власти.
В любой истории о докторе Фаусте, включая наиболее поздний вариант Гете, основным побудительным мотивом главного героя является жажда знаний. Именно эта жажда и ставит на нем клеймо "Грешника" и именно она является причиной для осуждения! Ведь с точки зрения эпохи возрождения, эпохи перехода мистической цивилизации в реалистическую, желание познавать, по сути, было греховным. Это действительно дьявольская потребность, так как знание в эпоху рационализма должно быть не проникновением в гармонию космоса, а ограниченным набором символов и понятий, который предлагает власть.
Таким образом, полемический задор Мартина Лютера и его соратника меланхтона был направлен не против магистра гейдельбергского университета, живущего пророчествами и предсказаниями и подрабатывающего мелкими делами черной магии.

Доктор Фауст в данном случае фигура аллегорическая, притом выбранная не случайно, а с учетом исторического контекста.
У Симона волхва, упомянутого Лютером в своей первой разоблачительной речи о Фаусте, были два ученика - Фауст и Фауста (то есть, первый и первая. Фауст предал своего учителя, выдав Петру его заклинания, чем помог апостолу в соревновании с Симоном.
Какие же фигуры того времени представляли реальную угрозу для приходящей реформации, несущей с собой приземленную философию рацио? В кого летели язвительные стрелы памфлетов и лжебиографий?
Во-первых, это тритемий, автор нашумевшей в то время книги "Стенография", в которой подробно рассматривались способы и методы телепатии. О телепатии все вскоре благополучно забыли, но книга все равно осталась главной основой криптографии, неким пособием для шпионов в части тайнописи, быстрого изучения иностранных языков и "Многих Других Предметов, не Подлежащих Публичному Обсуждению". Работы же его по магии и алхимии до сих пор остались непревзойденными.
Другими мишенями протестантов были те, кто своей практической деятельностью опровергал рационализм Мартина Лютера - пико дела мирандола, Агриппа и парацельс.
Вот против них и было направлено оружие проповедей Лютера и меланхтона в виде осуждения доктора Фауста.
Однако, видимо, не так прост оказался пособник дьявола и друг черной собаки Мефистофеля, о жизни и грехопадении которого написаны сотни страниц. И высшую сатисфакцию Фауст получил благодаря тому, что стал прототипом бессмертного произведения Гете, который разглядел в нем фигуру, равную Прометею. И это естественно, ведь сам поэт был подобен Фаусту по уровню посвящения. Интерес к Фаусту у Гете был вызван его увлечением немецкой стариной, но прежде всего - возможностью воплотить свои воззрения на человека, его искания, душевные борения, стремление постичь тайны вселенной.
Впервые замысел драмы "Фауст" возник ещё в 1773 г., когда и. в. Гёте было всего 24 года, а завершил он свое эпохальное произведение 81-летним стариком, в 1830 г., незадолго до смерти. Первая часть знаменитого произведения появилась в 1808-м, а вторая только в 1832 году.
Создавая новый образ главного героя, Гете резко порывает с предшествующей традицией.
Другими словами, Фауст Гете - положительный герой.
Разочаровавшись в науке и интеллектуальных исканиях, он готов отдать душу дьяволу за одно лишь мгновение такого опыта, который принесет ему полное удовлетворение. "Низкие" удовольствия не в состоянии насытить душу Фауста, смысл жизни он находит в верной любви простой девушки, которую он соблазнил и покинул. Окончательное спасение, однако, даровано Фаусту потому, что он стремится к созданию лучшего общества для всего человечества.
Таким образом, Гете утверждает, что человек может достичь добродетели и душевного величия, несмотря на присущее его натуре зло. Наверное, больше никому не удалось создать из легенды о Фаусте произведение, отличающееся такой философской глубиной и психологизмом, хотя многих она вдохновила на создание истинных шедевров, которым была суждена долгая жизнь.

«Народная книга о докторе Фаусте».

Люди Средневековья, бедные, несчастные, запуганные люди Средневековья. Они многое не могли понять в окружающем их мире и потому страшно страшились его. Страшился непознанного и млад и стар. Как только солнце опускалось за горизонт, страхи и ужасы с утроенной силой пугали, вылезали из всех щелей и угнетали души людей. В само подсознание вкрадывались жуткие фантазии, носившиеся просторам мистики. Леденящие душу вопросы вставали перед оцепеневшими от кошмаров чувствами.

Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?
Ездок запоздалый, с ним сын молодой.
К отцу, весь издрогнув, малютка приник;
Обняв, его держит и греет старик.
«Дитя, что ко мне ты так робко прильнул?»
«Родной, лесной царь в глаза мне сверкнул:
Он в темной короне, с густой бородой».
«О нет, то белеет туман над водой».
«Родной, лесной царь со мной говорит:
Он золото, перлы и радость сулит».
«О нет, мой младенец, ослышался ты:
То ветер, проснувшись, колыхнул листы».
«Ко мне, мой младенец! В дубраве моей
Узнаешь прекрасных моих дочерей;
Три месяца будут играть и летать,
Играя, мечтая, тебя усыплять».
«Родимый, лесной царь созвал дочерей:
Мне, вижу, кивают из темных ветвей».
«О нет, все спокойно в ночной глубине:
То ветлы седые стоят в стороне».
«Дитя, я пленился твоей красотой:
Неволей иль волей, а будешь ты мой».
«Родимый, лесной царь нас хочет нагнать;
Уж вот он: мне душно, мне тяжко дышать».
Ездок оробелый не скачет, летит;
Младенец тоскует, младенец кричит;
Ездок погоняет, ездок доскакал…
В руках его мертвый младенец лежал. (Гете)

Замшелые лесные цари, кикиморы, вурдалаки, вампиры – все эти непознанные астральные формы живут как бы наяву и за счет людей, черпают их жизненную энергию, питательные субстанции и силу. Бессчетно количество колдунов и магов, и это несмотря на чрезмерные усилия церкви по сжиганию их на кострах. Сии колдуны и маги то призывают нечистую силу, то защищают от нее. Процветает наука под названием оккультизм. Она имеет дело с вещами, выходящими за пределы чувственного восприятия и уделяет особое внимание тем эффектам, которые не могут быть объяснены при помощи общеизвестных законов природы, причины которых до сих пор являются загадкой для тех, кто не проник достаточно глубоко в ее тайны.

Немецкий народ в своих фантазиях тоже не обошел стороной область неведомого и создал «Народную книгу о докторе Фаусте», которая впоследствии в творческой переработке Иоганна Вольфанга Гете получила мировую известность.

В Средневековье родилась эта удивительная история о докторе Иоганне Фаусте, знаменитом чародее и чернокнижнике, который подписал договор с дьяволом. Все разрозненные рассказы об этом докторе, переходившие из уст в уста собрали и опубликовали в назидание христианам как устрашающий пример дьявольского соблазна на пагубу тела и души.

Итак, сия история начинается со слов: «Отец послал Фауста в университет учить богословие. Сын оставил это благочестивое занятие и употребил во зло божье слово. Однако, изучив достаточно предмет, он стал доктором богословия. При этом была у него дурная, вздорная и высокомерная голова, за что звали его всегда „мудрствующим“». Попал Фауст в дурную компанию, кинул святое писание за дверь и под лавку и стал вести безбожную и нечестивую жизнь.

И нашел доктор Фауст себе подобных, тех, что пользовались халдейскими, персидскими, арабскими и греческими словами, фигурами, письменами, заклинаниями, волшебством и прочим, как зовут подобные заклинания и колдовство. И подобные занятия суть как не что иное как нигромантия – искусство чернокнижников-чародев, благодаря чарам которых изумленные зрители видят, будто одно превращается в другое и будто на их глазах совершаются чудеса, заклинания, изготовление ядовитых смесей, прорицания, наговоры.

Это полюбилось Фаусту, он стал изучать и исследовать их день и ночь. Не захотел более называться теологом, стал мирским человеком, именовал себя доктором медицины, стал астрологом и математиком, а чтобы обрести пристойность, сделался врачом. Поначалу многим людям он помог своим врачеванием, травами, кореньями, водами, напитками, рецептами и клистирами. При этом был он красноречив и сведущ в божественном писании. Знал он хорошо заповедь Христа: тот, кто волю господню знает и ее преступает, будет вдвойне наказан, ибо никто не может служить двум господам зараз. Все это развеял он по ветру, выгнал душу свою из дома за дверь, потому не должно ему быть прощения.

Обратил доктор Фауст все помыслы на одно дело: чтобы любить то, чего не пристало любить. Окрылился он как орел, захотел постигнуть все глубины неба и земли. Ибо любопытство, свобода и легкомыслие победили и раззадорили его так, что стал он однажды испытывать некоторые волшебные слова, фигуры, письмена и заклятья, чтобы вызвать тем самым черта. Таким образом, пришел он в густой лес, который зовется Шпессерским лесом. В этом лесу, под вечер, на перекрестке четырех дорог начертал он палкой несколько кругов и два рядом так, что эти два были вчерчены внутри одного большого круга. И вызвал он заклинаниями черта ночью между девятью и десятью часами.

Тогда, наверно, посмеялся дьявол в кулак и показал Фаусту зад, думая про себя: «Добро, я остужу твое сердце и твой дух, омрачу тебя так, чтобы не только твое тело, но и душу добыть. Мне это, кстати, придется, куда я сам не захочу, туда будешь у меня на посылках ходить. Так оно и случилось, дьявол совсем одурачил Фауста и связал его по рукам и ногам. Ибо, когда доктор Фауст произнес свое заклинание, притворился черт, что неохотно идет он к желаемой цели. Поднял он в лесу такой грохот, казалось – все прахом идет, деревья до земли гнулись. После этого представил дьявол, будто лес весь полон чертей, которые появляются около кругов, начертанных Фаустом, и между ними так, будто везде для них была свободная дорога.

После того точно лучи и стрелы посыпались с четырех сторон леса на магический круг, потом раздалась громкая стрельба из пищалей, и вспыхнул свет, и послышались в лесу звуки множества приятных инструментов, музыка и пение, а потом были танцы, после еще турниры на мечах и копьях.

И так Фаусту все опостылело, что он готов был бежать из круга. Наконец, снова овладело им дерзкое и безбожное намерение, упрочился он и утвердился в прежних своих умыслах, все равно, что бы из этого не вышло. Снова, как прежде, стал он заклинать дьявола. Он помышлял только о том, чтобы быть не человеком, а воплощенным дьяволом или частью его, чтобы имел он способность, форму и облик духа.

Дух ответил Фаусту, что он ему во всем готов покориться и быть послушным, если только за это он тоже выполнит несколько поставленных условий, и как только он это сделает, ему не придется больше ни о чем заботиться. И вот что это были за условия: Фауст обещает и поклянется, что он предастся в собственность этому духу и что для большей силы он это напишет и удостоверит своей собственной кровью.

Доктор Фауст был настолько дерзок в своем высокомерии и гордыне, хотя и раздумывал с минуту, что не стал беспокоиться о блаженстве своей души, а дал свое согласие злому духу на такое дело и все условия обещался выполнить. Он думал, что не так черен дьявол, как его малюют, и не так жарок ад, как о том рассказывают.

Спросил он у духа, как его имя, отвечал дух, что зовется он Мефистофелем. Когда стороны друг с другом договорились, взял Фауст острый нож, отворил себе жилу на левой руке и запечатлел свою подпись на дьявольском договоре: «Я, Иоганн Фауст, собственноручно и открыто заверяю силу этого письма. После того, как я положил себе исследовать первопричины всех вещей, среди способностей, кои мне были даны и милостиво уделены свыше, подобных в моей голове не оказалось и у людей подобному я не мог научиться, посему предался я духу Мефистофелю, слуге адского князя, и избрал его, чтобы он меня к этому делу приготовил и научил, и сам он мне обязался во всем быть подвластным и послушным.

За это я ему со своей стороны обязался и обещаю, что он, когда пройдут и промчатся 24 года, волен будет, как захочет, мне приказывать и меня наказывать, управлять мною и вести меня по своему усмотрению и может распоряжаться всем моим добром, что бы это ни было – душа ли, тело ли, плоть или кровь. И так на вечные времена. С этим отрекаюсь я от всех живущих, от всего небесного воинства и от всех людей. И да будет так».

Когда доктор Фауст поручился злому духу своей собственной кровью и подписью в своем мерзком деле, само собой разумеется, что бог и все небесное воинство от него отступились.

И вот в следующей встрече явился Фаусту его дух совсем веселым и вел он себя так: он пронесся по дому как огненный муж, так, что от него исходили яркие огненные струи или лучи, потом послышались шум и бормотание, будто монахи пели, но никто не знал, что это было за пение. Фаусту понравилось такое зрелище, но он не хотел, чтобы это происходило в его комнате, прежде чем он увидит, что из всего этого произойдет. Потом послышались голоса собак и охотников, псы травили и гнали оленя до комнаты Фауста, здесь они его уложили.

После появились в комнате Фауста лев и дракон, и стали они биться друг с другом. Потом видно было, как вошел красивый павлин с павою, они стали ссориться, а потом помирились. Вбежал разъяренный бык доктору Фаусту навстречу. Тот немало испугался, но бык пал перед ним ниц и провалился. Затем увидели большую старую обезьяну, она подала доктору Фаусту лапу, прыгнула на него, стала ласкаться и снова выбежала из дома. Потом сделался в доме густой туман, так что Фауст из-за тумана ничего не мог разглядеть. Когда же туман рассеялся, перед ним оказались два мешка, один с серебром, другой с золотом.

После этого вошел дух Мефистофель к доктору Фаусту в комнату в образе и обличии монаха. Доктор Фауст сказал ему: «Чудесное ты положил начало своим делам и превращениям, и они доставили мне большую радость. Если ты думаешь так продолжать, то снабди меня всяким добром».

Отвечал Мефистофель: «Ну, это мне ничего не стоит. Я тебе и в другом послужу, так что ты увидишь еще большую силу мою и искусство и все получишь, чего от меня потребуешь».

Пропитания и провизии было у Фауста в избытке. Когда хотелось ему доброго вина, приносил ему дух из подвалов вина. И имел он так же ежедневно горячую пищу, ибо владел волшебным искусством: стоило ему только открыть окно и назвать птицу, которую ни пожелает, как она тотчас влетала к нему в окно. Равным образом приносил ему дух лучшие готовые кушанья, так что стол у них был прямо княжеский. И еще обещал дьявол, что будет ежегодно выплачивать 1300 крон. Это и было его годичное содержание.

Таким образом, доктор Фауст жил эпикурейской жизнью, день и ночь не помышляя ни о боге, ни об аде или дьяволе, решив, что душа и тело умирают вместе. И так донимали его плотские желания, что решил он вступить в брак. На что злой дух ему ответил: брак, мол, создан всевышним и не положен, что же касается прелюбодеяния и распутства – это считается за благо. Он сказал: «Я могу насытить твою похоть иным образом, так, что ты в жизни ничего другого не захочешь. Я буду каждую ночь и каждый день приводить к тебе в постель любую женщину, какую ты увидишь в этом городе, если ты пожелаешь ее по воле своей для блуда». Доктору Фаусту это так понравилось, что сердце у него затрепетало от радости. И распалился он таким бесстыдством и похотью, что день и ночь только и высматривал красивых женщин, так что если нынче он предавался с дьяволом блуду, завтра уже новое имел в мыслях.

Следует сказать, что доктору Фаусту все мечталось узнать об аде, и он спрашивал об этом своего злого духа Мефистофеля, также о сущности, местоположении и о сотворении ада.

Дух держал ответ: «Как только свершилось падение моего господина Люцифера, в тот же миг был ему приготовлен ад, каковой являет тьму кромешную, где он связан цепями, отвержен и отринут и должен оставаться вплоть до страшного суда. Там нет ничего, кроме тумана, огня, серы, смолы и других зловоний. Потому даже мы, бесы, не знаем, как выглядит ад и как он устроен, и как его господь сотворил и создал, ибо он не имеет ни конца, ни краю.

Господин мой Люцифер, который отпал от пресветлого неба, прежде тоже был божьим ангелом и херувимом и созерцал в небе все творения и создания божьи. И был он в таком убранстве, образе, пышности, достоинстве, чине и обиталище, что сидел превыше всех господних творений, выше золота и драгоценных камений, так, что затмевал собою сияние солнца и звезд. Ибо, когда господь его сотворил, вознес он его на гору господню и обличил княжеским саном, так что во всех своих делах и помыслах он был совершенен. Однако вскоре впал Люцифер в надменность и высокомерие и замыслил возвыситься над востоком, и был тогда он Господом исторгнут из небесного жилища и низвергнут со своего трона в огненную пропасть, которая не погаснет во веки веков, но вечно разгорается. Это тебе мой краткий рассказ».

Когда Фауст услышал от своего духа о таких вещах, стал он раздумывать и сделал отсюда некоторые предположения и выводы. Молча покинул продавший свою душу духа, пошел в свою комнату, лег на постель, начал горько плакать и вздыхать, и сердце его возопило. Увидел он из этого рассказа, как был чудно взыскан господом дьявол и падший ангел, так что, не будь он надменен и враждебен богу, он мог бы навсегда сохранить свое небесное существо и жилище, теперь же он отвергнут богами навеки.

И сказал Фауст: «О горе мне горькое! Так же придется и мне, ибо и я – создание божие, и мои дерзкие плоть и кровь стали проклятием для души и тела, соблазнили мои чувства и разум, так что я отрекся от создателя и дал дьяволу уговорить себя и предался и продался ему телом и душой. Потому нет у меня больше надежды на милосердие, но подобно Люциферу и я буду подвергнут проклятию и вечным мукам. Ах, горькое горе! Кого мне винить, кроме себя? О, ели бы я никогда не родился!»

Так жаловался Фауст, но не хотел он обрести веру и надежду, что покаянием он мог бы снискать милосердие божие. Ибо если бы он подумал: «Ну, теперь меня черт так разукрасил, что мне небо с овчинку покажется. Давай-ка я вновь обращусь, стану просить господа о милости и прощении, не сотворю больше зла».

Это ведь великое покаяние. Если бы после этого пошел Фауст в церковь, в общину Христову, последовал святой вере, тем самым стал бороться с дьяволом, пусть даже ему пришлось бы оставить тело, то все же душа его была бы спасена. Но во всех своих мыслях и суждениях он сомневался, не имел веры и ни на что не надеялся.

А падший ангел Люцифер, как только стал врагом Господу и всем людям, стал он учинять над людьми всевозможные тиранства, как это и по сию пору ясно видно: одного сражает смерть, другого он заставляет самого повеситься, утопиться или заколоться. Кроме того, как известно, когда господь создал первого человека совершенным, то дьявол, завидуя ему, стал его искушать и ввергнул Адама и Еву со всем их потомством во грех и немилость господню. Это примеры натиска и тиранства Сатаны.

Нет числа злым духам, кои приступают к людям, побуждают и приводят их к грехам. Они рассеиваются по всему свету, пользуются всяческой хитростью и коварством, отвращают людей от веры и влекут их к грехам. Они, противники Иисуса, преследуют его приверженцев до самой смерти.

Доктор Фауст спросил духа: «Что такое ад?» – «Так и быть, - сказал дух, - я скажу тебе, мне-то мало горя от этого. Зовется ад мраком темницы, где нельзя увидеть ни великолепия божия, ни солнца, ни луны. Его можно назвать местом столь обширным, что грешники, которые там обретаются, не видят ему конца. Также зовется он пеклом, ибо все, что туда попадает, должно пылать и гореть подобно камню в огненной печи, ибо хотя камень и раскаляется в печи, но не сгорает и не испепеляется, а становится только тверже. Так и душа грешника будет вечно гореть, и все же пламя не испепелит ее, только более жесткими муками станет она терзаться. Будет она просить себе смерти, охотно согласится умереть, но не сможет, ибо смерть будет бежать ее. Называется ад еще мукой вечной, и нет надежды и нет конца.

Ад так устроен, что невозможно себе его измыслить и представить. Свой гнев господь вложил в такое место, которое стало тюрьмою и узилищем для грешников, потому-то оно имеет много имен, как то: жилище срама, пасть пожирающих, жерло, пропасть, адская глубина, где души грешников терпят срам, поношение и позор от бога и его святых. Ад есть такая пасть, которая никогда не насытится, но жаждет поглотить и души праведные, чтобы и они совратились и погибли. И легче слону или верблюду пройти через игольное ушко и все дождевые капли пересчитать, чем получить надежду на прощение».

Доктор Фауст после рассказа Мефистофеля остался в полной меланхолии, но не мог прийти к твердому решению, ибо слишком крепко дьявол им завладел, слишком он закоснел, слишком слепо предался дьяволу. К тому же, когда Фауст остался один и захотел размыслить над священным писанием, принял дьявол личину красивой женщины, стал его обнимать и творить с ним всякое непотребство, так что вскоре забыл доктор Фауст божественное слово и развеял его по ветру и укрепился в своих злых помыслах.

И стал доктор Фауст жить дальше. Принялся он как-то делать календари. Его календари служили похвалой перед другими, потому что если он вносил что-либо в календарь, так и случалось: если он писал, что будет туман, ветер, снег, дождь, тепло, гроза, град – так оно и бывало. С его календарями никогда не бывало, как у некоторых неопытных астрологов, которые зимой всегда предсказывают холод, мороз или снег, а летом, в самые жаркие дни – тепло, гром или сильные грозы. В своих предсказаниях он точно отмечал часы и время, когда что-либо должно было случиться. И особенно предупреждал он каждого правителя о грядущих бедах: одного – если грозит недород, другого – если готовится война, третьего – если приходил мор.

Пошел уже восьмой год положенного доктору Фаусту срока, и дни его шли друг за дружкой к цели. Большую часть своего времени он занимался исследованиями, учением, расспросами и диспутами. Между тем стала ему мерещиться или страшить его преисподняя. И сказал Фауст своему духу Вельзевулу, не может ли он ввести его в преисподнюю и снова вывести оттуда, чтобы он мог увидеть и постигнуть свойства, основания и качества преисподней, а так же ее сущность. «Хорошо, - сказал дух, - в полночь я приду и возьму тебя». Когда настала ночь, темная, хоть глаз выколи, явился Фаусту Вельзевул, на спине у него было сиденье, сделанное из костей и со всех сторон закрытое. В него-то и сел Фауст и отправился в путь.

Теперь послушайте, как дьявол ослепил Фауста, обморочил его, так что тот и не мыслил иначе, как если бы он побывал в аду. Он поднялся с ним на воздух. И от этого Фауст заснул, будто он сидел в теплой воде или в ванной. Вскоре после этого поднялись они на высокую гору, откуда вырывалась сера, смола и огненные языки с таким неистовством и грохотом, что доктор Фауст от этого проснулся, а дьявольский змей ринулся в эту пропасть вместе с ним. И хотя Фауст сильно загорелся, но не почувствовал ни жары, ни ожога, только ветерок, как весною в мае.

Когда доктор Фауст глубже спустился в расщелину, он ничего не мог разглядеть кроме множества насекомых и змей, которые роились вокруг. На помощь ему пришли крылатые медведи, они стали бороться и сражаться со змеями и победили их, так что он невредимо и благополучно миновал этих змей. Спустившись еще несколько ниже, он увидел огромного крылатого быка, выходившего из каких-то древних ворот. Разъяренный, бык с ревом кинулся на доктора и так сильно толкнул его сидение, что оно перевернулось, и Фауст полетел с сидения своего в пропасть все глубже и глубже, крича о помощи, и думал: конец пришел мне!

Но вот его подхватила на лету старая морщинистая обезьяна. Она его удержала и спасла. Тем временем преисподнюю заволокло густым, плотным туманом, так что некоторое время доктор Фауст вообще не мог видеть ничего. Как вдруг разверзлись облака, из них вышло два больших дракона, и везли они за собой колесницу, в которую старая обезьяна усадила доктора.

Тут с высоты устремилось на него столько лучей и молний, что и храбрейший задрожал бы и испугался. Тем временем приблизилась колесница к широкому бурному потоку. Драконы вместе с Фаустом погрузились в воду, но он чувствовал не воду, но великую жару и зной, а волны и потоки воды с такой силой обрушились на него, что он все глубже и глубже стал погружаться в страшный поток, пока, наконец, падая вниз, не угодил в расщелину с высокими острыми краями.

Здесь уселся он как полумертвый, озираясь кругом, однако никого не видел и не слышал. И разгневался он и в бешенном безрассудном страхе, бросился в огненную яму, восклицая: «Ну, что же, духи, примите от меня заслуженную жертву, этому обрекла меня моя душа!» Но как только он очертя голову бросился вниз, раздался страшный шум и грохот, от которого горы и скалы задрожали настолько сильно, что Фауст решил, будто стреляют из самых больших орудий.

Когда же он попал на дно, увидел там в огне множество знатных мужей, императоров, королей, князей и дворян, а также много тысяч вооруженных воинов. Доктор Фауст ступил в огонь и хотел схватить душу одного из грешников, но когда ему показалось, что он уже держит ее, она исчезла. Тут снова появился Вельзевул, Фауст сел на стул из костей, и они полетели обратно.

Вернулся доктор Фауст снова к себе домой и, как все время он проспал на стуле, так спящим дух и сбросил его на постель. Доктор Фауст еще путешествовал по звездам, посещал многие государства и княжества. Среди прочих несколько дней он наблюдал мощь, силу и великолепие турецкого императора и его двора. И однажды вечером учинил доктор Фауст перед императором такую проказу и обезьянство, что через императорский зал хлынули потоки пламени, так что все бросились их тушить. Потом в зале стало так светло, будто посреди его солнце стояло, и злой дух встал перед императором в обличье папы и сказал ему: «Привет тебе, император, ты удостоился, что я, твой Магомет, являюсь перед тобой!»

Пораженный этим чудом, император пал на колени и восхвалял его за то, что он его столь почитал и являлся к нему.

На другой день явился доктор Фауст в императорский замок, где император держал своих жен и распутных девок, и никто не смел там ходить, кроме оскопленных мальчиков, которые этим женщинам прислуживали. Доктор Фауст принял такой же образ, как перед тем его дух, и выдал себя за Магомета. И таким образом прожил шесть дней в этом замке, и стоял туман столько времени. Доктор Фауст ел, пил, веселился, утолял свою похоть. Турок же увещевал свой народ отметить эти дни совершением различных церемоний.

Когда доктор Фауст исчез, а туман рассеялся, стал турецкий император у жен выспрашивать и выпытывать, и сказали жены, что был здесь бог Магомет, и что на ночь требовал то одну, то другую, делил с ними ложе и сказал им: от его семени пойдет великий народ и родятся храбрые богатыри. Турок посчитал это за великий дар и благо, и спросил у жен, тороват ли Магомет в этом деле и людскому ли обычаю следовал. Да, ответили жены, он их ласкал, обнимал и в этих делах искусник; они желали бы всю жизнь это повторять.

Потом доктор Фауст морочил короля Карла У и представил ему вид, образ, осанку и движение Александра Великого и его супруги, волшебством воздвиг одному графу большой замок на вершине скалы, занял у одного еврея деньги и дал ему в залог свою ногу, а у одного крестьянина съел воз сена вместе с телегой и лошадью, в последний же год его жизни у Фауста поселилась Елена Прекрасная Греческая и родила ему сына.

Доктор Фауст надеялся, поднявшись на высокие вершины, чтобы оттуда смочь обозреть рай. Об этом он не должен был спрашивать злого духа. Особенно же он надеялся увидеть рай на острове Кавказ, который превосходит своими вершинами и высотой все прочие острова. Но увидел он землю Индию и Скифию.

Подходил к окончанию срок договора с дьяволом. Стал доктор Фауст сетовать и стенать о своей беде: «Ах, Фауст, отчаянная ты и недостойная душа! Ибо ты соблазнился обществом тех, кто осужден на адское пламя, когда ты прекрасно мог снискать блаженство, которое ты теперь утратил. Ах, рассудок мой и свободная воля, зачем упрекаете вы мое тело, которому уготовано похищение жизни?!

Ах, любовь и ненависть, почему вы одновременно в меня вселились, раз я должен из-за вас теперь терпеть такую муку? Ах, милосердие и отмщение, по какой причине уготовили вы мне такое возмездие и срам? О жестокость и сострадание, на то ли создан я человеком, чтобы терпеть наказание, которое я сам себе уготовил? Ах, мои жалобы ничему не помогут!»

Услыхав эти жалобы, явился Фаусту дух Мефистофель, приступил к нему и сказал: «Как видишь, мой Фауст, не годится с чертями вишни есть: они плюют тебе кости прямо в лицо. По этой причине стоило бы тебе быть отсюдова за тридевять земель, только твоя упрямая лошадка сбросила тебя, ты презрел дар, которым тебя взыскал Господь, не удовлетворился им, но зазвал к себе черта. Двадцать четыре года тому назад ты думал – все золото, что блестит, что тебе черт наговаривает. Вот черт и привязал бубенчик коту на шею. Подумай, каким прекрасным был бы ты творением».

А Фауст сетует и стенает: «О, горький, злосчастный Фауст, ты причтен к лику осужденных! Увы, увы, мой рассудок, задор, дерзость и своеволие! О, проклятая неверная жизнь! О слепой и неосторожный, ибо тело и душу свою ты лишил зрения, и теперь они не видят. О быстротечное наслаждение, в какие тягости вовлекло ты меня, затмив и ослепив мои очи! О горькое горе, беда бедучая! Увы, мой слабый дух, моя омраченная душа, какой же тебе приговор?»

Мефистофель отвечает: «Плохо ты начал, дурное начало – дурной конец. Наигралась кошка с мышью. Как аукнется, так и откликнется. Покуда половник новехонек, мешает им повар в котле, а как состарится – нагадит в него, вот и вся недолга. Не так ли тебе пришлось, мой Фауст? Снабжал тебя бог припасами, а тебе их мало показалось. Дураков надо учить дубиной. А спесь да чванство к добру не ведут: кто много алчет, мало получит. Любишь кататься, люби и саночки возить.

Пусть же моя проповедь и поучение дойдут до твоей совести, хоть она совсем у тебя потерялась. Не пристало тебе так доверяться дьяволу, коль скоро он Господу пересмешник, лжец и разбойник. Надо бы тебе умнее быть. За смехом идут слезы. Конец человеку приходит скоро, а учить его надо долго. Хочешь взять черта на постой – нужно прежде самому хозяину ума набраться. Сафьяновые башмаки надел и думаешь, что мастер плясать? Почитал бы ты Господа за те дары, что он тебе дал, не пришлось бы тебе плясать в этом хороводе и не поверил бы ты черту так поспешно: кто легко верит, того и обманут. Должны тебе снять голову, а ты думаешь в одно ухо впустить – в другое выпустить».

Предсказал дух Фаусту злосчастную судьбу его и исчез, оставив доктора в полном смущении и меланхолии.

И случилось это между двенадцатью и часом ночи, поднялся вокруг дома неистовый ветер, охватил его со всех сторон так, что казалось, рушится все, и сам дом будет вырван из земли. Когда наступил день, и студенты вошли в комнату, где находился Фауст, они не увидели его больше. Вся комната была забрызгана кровью, и мозг прилип к стене, будто черти бросали его от одного к другому. Да еще лежали глаза да несколько зубов: жуткое и ужасающее зрелище!

На могильной плите были выбиты следующие слова: «Здесь лежит Иоганн Фауст, доктор церковного права, недостойнейший человек, который из тщеславной любви к дьявольской науке магии отступился от любви к богу. О, читатель, не молись за меня, несчастнейшего осужденного человека, ибо молитвы не помогут тому, кого бог осудил. О благочестивый христианин, вспомни обо мне и пролей одну маленькую соленую слезу обо мне, неверном, сострадай тому, кому не можешь помочь и остерегайся сам».

Так кончилась ужасная и чрезвычайно поучительная книга о злоключениях доктора Фауста, поправшего законы смиреннодумия и благочестия и отвратившего свое лицо от светлого Господнего Лика. Судьба Фауста – это устрашающий пример всему христианскому роду-племени, наглядно показывающий к каким плачевным последствиям может привести человека дьявольский соблазн.

Немецкий народ с большим энтузиазмом воспринял это произведение, оно ему пришлось по душе. Повсюду уличными театрами ставились представления на эту тему. Зрители восторгались: «Есть ли что-либо, что представляют и смотрят на театре с большей охотой, чем историю проклятого архиколдуна доктора Иоганна Фауста, по той причине, что в ней всякий раз выпускают кучу чертей и изображают все их отвратительные телодвижения. Подумать только, каких только омерзительных и безобразных изображений дьявола не увидишь тут».

Так в представлении средневекового человека дьявол фактически стал столь же могущественным, как бог, и это позволяло объяснить существование зла и страданий на земле.

Идея обратиться к нечистой силе не только ради того, чтобы удовлетворить все свои потребности в разнообразных удовольствиях, но и ради того, чтобы про помощи этой силы познать еще непознанное в этом мире, всколыхнула многие великие умы последующих веков и мировая литература представила свету произведения о докторе Фаусте в исполнении Эфраима Лессинга, Иоганна Вольфанга Гете и Томаса Манна.

Фауст - герой немецкой средневековой легенды , ученый, заключивший союз с дьяволом Мефистофелем ради знаний, богатства и мирских наслаждений. Один из «вечных образов» мировой культуры и самый знаменитый персонаж эпохи Ре­формации и Просвещения, самый загадочный и противоречивый характер в европейской цивилизации: символ дерзания человеческого разума - и олицетворение сомнений в необходимости этого дерзания, памятник неукротимому стремлению к неизведанному - и постоянный «знак вопроса» о границах этого стремления, о пределах «дозволенного» при вторжении человека в жизнь Природы и Космоса.

У этого героя, прочно вошедшего в наше представление об облике гётевского Фауста, были свои литературные предшественники и реальные прототипы. Из глубины столетий идет предание о человеке, который с помощью Сатаны (ангела, низвергнутого в ад из-за своей гордыни - главного библейского греха! - и желания равняться в могуществе с Создателем) также решил бросить вызов Господу, овладев тайнами мира и собственной судьбой. Он не пожалел за это даже бессмертной своей души, обещанной в уплату хозяину преисподней: апокриф о Симоне-маге, сказание о Феофиле (Теофиле), древнерусская повесть о Савве Грудцыне. Сохранились и некоторые исторические данные: записи в немецких церковных книгах, строки из писем, заметки путешественников свидетельствуют, что в городе Книтлингене (графство Вюртемберг) в 1480 году родился, а в городе Штауфере (Брайсгау) в 1536 или 1539 году умер некий доктор Фауст, который занимался маги­ческими трюками, знахарством, учитель­ствовал, составлял гороскопы. Он вел бес­порядочный образ жизни, изгонялся из Нюрнберга и Ингольштадта, и в век Лю­тера, Гуттена и Парацельса неожиданно, будто призрак, появлялся то тут, то там, восхищая или возмущая немецкую публи­ку.

Еще при жизни вокруг этой странной личности стали роиться легенды, в кото­рых наслоились старинные предания о магах, анекдоты о бродячих школярах и шарлатанах, мотивы раннехристианских житий, средневековой демонологической литературы и церковной учености. Народ­ная молва с благодушием рассказывала о его проделках, например, таких:

Выехал Фауст, держась за бока,

Из Ауэрбаховского погребка,

Сидя верхом на бочке с вином,

И это видели все кругом.

Постигнул черную магию он,

И чертом за это был награжден.

Более сурово относились к нему кли­рики. Вот что сообщал в 1507 году придворному астрологу и математику курфюршества Пфальцского достославный аббат Шпонгеймского монастыря Иоганн Тритемий: «Человек, о котором ты мне пи­шешь... имеющий дерзать называть себя главой некромантов (любовь к мертвым )- бродяга, пустослов и мошенник... Так, он придумал себе под­ходящее, на его взгляд, звание «Магистр Георгий Сабелликус, Фауст младший, кла­дезь некромантии, астролог, преуспеваю­щий маг, хиромант (гадание по руке ), аэромант, пиромант и выдающийся гидромант...» рассказывали мне еще священники, что... он хвастался таким знанием всех наук и такой памятью, что если бы все труды Платона и Аристо­теля и вся их философия были начисто забыты, то он... по памяти полностью вос­становил бы их и даже в более изящном виде», а, явившись в Вюрцбург, он«не мeнеe самонадеянно говорил в большом собрании, что ничего достойного удивле­ния в чудесах Христовых нет, что он сам берется в любое время и сколько угодно раз совершить все то, что совершил Спаситель».

Имя Иоганна Фауста, бакалавра тео­логии, числится в списках Гейдельбергского университета за 1509 год: иногда он упоминается как Фауст, учившийся магии в Кракове, где в то время ее преподавали открыто. Сохранились и развалины замка на краю Виттенберга, которые до сих пор называют домом Фауста. Говорили, что он объявил себя «филосо­фом из философов», и что его всегда со­провождал «пес, под личиной которого скрывался дьявол».

Во второй трети XVI века эти рассказы были записаны, и в 1587 году франкфуртский книгоиздатель И. Шпис выпустил первую из серии «народных книг» на дан­ную тему - «Историю о докторе Фаусте, знаменитом чародее и чернокнижнике». В ней говорилось о том, как ученый по имени Фауст заключил договор с дьяво­лом, ибо иначе не мог узнать, «что движет миром и на чем движется этот мир»; что при императорском дворе он вызывал об­разы древних, студентам показывал Елену Спартанскую, из-за которой разгорелась Троянская война и с которой впоследст­вии сам чародей вступил в любовную связь, что перед смертью он раскаялся в содеянном, но это не спасло Фауста от когтей дья­вола, утащившего дерзкого в преиспод­нюю.

Легенда о Фаусте - отважном строп­тивце и отчаянном экспериментаторе, эпикурейце и безбожнике, авантюристе и искателе знания в XVI - XVII веках, когда в умах людей и в общественной жизни разгорелась особенно острая борьба между диктатом догм и принципом свободы по­иска, притягивала, как вкус запретного плода, всю Европу.

Самый большой успех ждал «Трагическую историю доктора Фа­уста» Кристофера Марло - выдающегося английского драматурга и поэта XVI века, члена лондонского кружка философов, астрономов, математиков и географов, ко­торый друзья именовали «маленькой Ака­демией», а врага - «школой атеизма», что звучало самым страшным обвинением. И хотя предсмертные мучения раскаявшегося Фауста - Марло были так ужасны, а еже­минутное ожидание им мига расплата описано так красноречиво, что герою нельзя было не сочувствовать, назида­тельное заключение автора воспринима­лось с пониманием:

Нет Фауста. Его коней ужасный

Пускай нас всех заставит убедиться,

Как смелый ум бывает побежден.

Когда небес преступит он закон.

Эту пьесу, сразу ставшую популярной, в Англии, играли и по всей Германии бро­дячие актерские труппы. А после того, как в результате театральной реформы рев­ностного поборника ясности и правдопо­добия в искусстве классициста Иоганна Кристофа Готшеда появление подобных персонажей на «больших» немецких под­мостках стало невозможным, трагедия о Фаусте сделалась «гвоздем» репертуара ку­кольных театров. Именно такая кукольная пьеса в ранние годы «на все лады звучала и звенела во мне», вспоминал впоследст­вии Гёте.

В юности он начинает работу над своей знаменитой трагедией «Фауст». Ее первая часть подсказана ему и другим событием, свидетелем которого был Гёте; осуждени­ем на казнь Сусанны Маргареты Брандт, незамужней служанки, убившей своего но­ворожденного ребенка из страха перед об­щественным презрением, а оно сопровож­далось в те жестокие времена и позорным публичным ритуалом. Бедная женщина искренне считала перед смертью, что она, поддавшись греху по наущению дьявола, действительно стала ведьмой.

Отчаянное положение таких несчаст­ных стало темой ряда пьес «Бури и натис­ка». Дерзновение Фауста также не могло не волновать «бурных гениев» с их культом неповторимой индивидуальности, выры­вающейся из оков общепринятого: «Жизнь и смерть доктора Фауста» Ф.Мюллера. «Адские судьи» Я.М.Р.Ленца, «Жизнь Фа­уста, его деяния и гибель в аду» Ф.М. Клингера. В последнем романе, долго запре­щавшемся из-за «бунтарского духа», вы­падов против церкви и монашества, Фауст отождествлен с одним из первопечатников Иоганном Фаустом (Фустом), помощни­ком и соперником И.Гутенберга. А книга - высший дар Просвещения - трактуется в нем не только как инструмент познания истины, но и как орудие ее искажения в угоду корысти и тщеславию - «дьяволь­скому» в человеке.

...Первая часть гётевского Фауста, опубликованная полностью в 1808 году, так хорошо известная нам трагедия гибели соблазненной Маргариты, - это тоже «штюрмерский» вызов бескрылости пред­начертанного существования, муравьино­го усердия, воплощением которого стал ученый Вагнер; это сбрасывание с себя, в стремлении к радостному ощущению пол­ноты бытия, ветхих одежд старости, апа­тии, ложных традиций, запретов и пред­рассудков, кабинетной учености («Теория, мой друг, сера. Но вечно зелено древо жизни»). Сбрасывание такое веселое, яр­кого, полное игры и молодых сил - даром что с помощью Мефистофеля, который здесь не столько соблазнитель, сколько ис­полнитель желаний, товарищ по продел­кам, помощник в похождениях... Но это - и трагедия самоосуществления личности в ее столкновении с тем, кто может ока­заться жертвой наших желаний, вечная проблема естественных границ, постав­ленных совестью перед ненасытностью наших стремлений...

Итог первой части: «спасена» небесами душа доверчивой Гретхен, невольно согре­шившей в порыве, безоглядной, нерасчет­ливой любви, - и подавлен неизбывным грузом вины экспериментирующий с жиз­нью Фауст. Но именно это чувство вины, эти муки раскаяния из-за зла, которое он причинил другому, а не печаль о собст­венной судьбе, и есть то принципиально важное, что отличает гётевского Фауста и от бестрепетного, скептически-насмешли­вого Мефистофеля, и от длинного ряда фольклорно-литературных предшествен­ников героя (в том числе и Фауста Марло).

Однако автор великой трагедии не ста­вит здесь точку неизбежного возврата раскаявшегося Фауста к состоянию покоя, к смирению, прерывающему полет челове­ческих стремлений. Сын века Просвеще­ния, он, как и несколько ранее Лессинг в своих драматических фрагментах на фаус­товскую тему, не может признать ложны­ми, преступными или «противными Богу» искания души и разума, данных человеку - от Бога». Все дело, видимо, в цели этих исканий. Что, собственно, Гёте и разъяс­няет в Прологе на небесах, предваряющем трагедию. Там Господь не без снисходи­тельного добродушия выслушивает мне­ние «плута и весельчака» Мефистофеля о том, что он, Создатель, напрасно вызвал человека из тьмы небытия и одарил его божественной искрой - разумом, предпосылкой духовности, ибо и с ней, уверяет посланец ада, даже лучший из людей «cкот скотом живет», подчиняясь своему необоримому эгоистическому инстинкту, гото­вый за миг земных удовольствий отказать­ся и от вечного движения «вперед и ввысь», и от бессмертия души на небесах, вернувшись к «добожественному» своему состоянию - «животности» и мраку пре­исподней.

Господь, для которого (как и для Гете) дьявольское - тоже непременная состав­ная часть мироздания, посылает Мефис­тофеля («часть силы той, что без числа творит добро, всему желая зла») «взбудо­ражить» все постигшего и разочарованного ученого Фауста («из лени человек впадает я спячку, ступай, расшевели его застой») и подобно просветителям, уверенный в доброй сути одухотворенного им создания, утверждает, что, несмотря на все дьяволь­ские соблазны, человек «сам, по собствен­ной охоте» «вырвется из тупика» недостой­ного существования.

Во второй части (писавшейся, за ис­ключением отдельных эпизодов, в 1826-1831 годы) зрелый Фауст продолжает ски­таться в поисках того мига высшего удов­летворения бытием, когда ему захочется воскликнуть: «Остановись, мгновенье, тыпрекрасно!» - и тем самым, следуя своему договору с Мефистофелем, отдать душу Сатане и погибнуть физически и духовно. (Не правда ли, непривычно это условие пакта с дьяволом? Ведь для всех предше­ствующих Фаустов час расплаты был и часом разочарования - ни один не уходил в ад с ощущением счастливо прожитой жизни).

И вот уже гётевский Фауст выведен из городских стен, ученых кабинетов, обще­ства буршей и бюргеров в безграничность человеческой истории, в игру времени и пространства, в смешение эпох и цивили­заций. В отличие от первой части с ее пол­нокровными фольклорными образами, со­чным народным стихом, грубоватыми анекдотами, сплетенными с тро­гательной мелодрамой мещанского романа, свободно льющимися монологами, пе­стротой уличных реплик, с ее терпким вку­сом, крепкими запахами и яркими крас­ками, здесь нет потока реальной жизни средневекового города, сплавляющей во­едино скромные бюргерские будни, неза­тейливую веру и фантастические суеверия.

Но зато есть мистерия, где арена дейст­вия - весь мир, а движитель - не натиск нетерпения, а исследовательский дух че­ловека, где царят метафора, аллегория, символ. Трудно подчинить многообразие второй части, каждая из сцен которой - уже самостоятельная драма единой сюжет­ной линии. Роман Фауста с Еленой Пре­красной, вызванной из глубины веков, рождение и символическая смерть их сына Эвфориона... Фауст в роли Плутоса - бога богатства, разбрасывающий бумажные деньги - замену золоту, знак наступаю­щей утраты естественных свойств предме­та... Сожжение хижины Филемона и Бав­киды, помешавшей строительным планам Фауста, - метафора гибели патриархаль­ного идиллического мира под натиском цивилизации... Размышления о природе и искусстве, встреча христианства и анти­чности, историческая ностальгия и капи­тализация общества, цена прогресса и стремление к Абсолюту, сталкивающееся с Частным, проблемы индустриального труда и социальные перспективы - это и многое другое затронуто гением Гёте во второй части «Фауста» и до сих пор питает философскую и эстетическую мысль сы­нов европейской культуры...

А главный итог трагедии - в приговоре Господа, спасшего от дьявола душу Фауста тогда, когда тот, казалось бы, уже проиграл Мефистофелю свое пари. Ибо высшее удовлетворение он переживает не в минуту личной славы или наслаждения, но в со­зерцании «народа свободного на земле свободной», счастливого на отвоеванном им, Фаустом, у моря пространстве. Однако Забота уже ослепила старца Фауста, и за созидательный шум строителей он прини­мает стук лопат своих могильщиков (что дает повод порассуждать об утопичности или преждевременности мечтаний гётевского героя). Но все равно его прозрение волнующе-прекрасно, оно определяет высокую конечную цель бытия человека как любовь к ближнему и служение ему. Не случайно поэтому многие, в том числе современные исследователи, трактуют «Фауста» как трагедию «христианскую».

В первой части «Фауста» предпочтение отдается «живой жизни» («действию»), а не книжной премудрости («слову»). Во второй части дока­зывается, что альтруистически-благород­ное - все же главное в «двойственной» человеческой натуре, созданной и Богом («светом», «духом»), и дьяволом («тьмой», «материей»), и устами Господа земное существо благ ославляется на самостоятель­ный поиск («Чья жизнь в стремлениях прошла, того спасти мы можем»).

Отсвет гётевского Фауста будет лежать отныне почти на всех героях многотомной разноязыкой фаустианы XJX-XX веков, куда вписали строки романов, повестей, рассказов, драм, стихотворений, эссе в числе многих и многих А.Шамиссо и Г.Гейне, Ф.Гарема Лорка и Г.Гауптман, Г.Гессе и наш Пушкин, выразивший в духе мятежного романтизма начала прошлого века «байроническую» неудовлетворен­ность однообразием скучных филистер­ских дней в своих «Сценах из «Фауста». Такой же герой - в своих бурных страстях, поисках или раскаянии - отображен и в сотнях творений художников и музыкан­тов (опера Шарля Гуно «Фауст», кантата Альфреда Шнитке «История доктора Ио­ганна Фауста» - яркие тому примеры), он не сходит с театральных и эстрадных подмостков, он явился на экраны кино и телевизоров, его голос не смолкает в ра­диопередачах.

Однако XX век, вполне показавший могущество человеческого разума и стремления к действию, заставил и усомниться в их безусловной ценности. В ЗО-е годы появляется пугающий коричневый мутант - Фауст в нацистской интерпретации - «сверхчеловек», «истинно немецкий» ге­рой, носитель идеи группового эгоизма. Из чувства протеста перед его наступатель­но-безжалостной агрессией рождается изысканный герой незаконченной драма­тической поэмы Поля Валери («последне­го классика французской литературы», как называли его любители изящного) «Мой Фауст» (опубл.1941), которыйпытается как раз не действовать, а уйти от «мерзос­ти» бытия в «игру интеллекта» и «чистое искусство». Однако несколькими годами позднее Томас Манн в знаменитом романе «Доктор Фаустус» (1947), вернувшись к теме безграничного индивидуализма «допросветительского», «догегевского» Фаус­та, на примере своего главного героя - композитора, готового пожертвовать всем многоцветием и теплом бытия и собствен­ной душой во имя обладания сверхчело­веческой творческой мощью, - показы­вает крах подобной попытки, «дьяволь­ский» тупик вселенского одиночества в конце такого пути не в мир, но от мира.

Когда же во второй половине XX века на волне небывалых достижений научно-тех­нического прогресса, вполне обнаружив­шего свою разрушительную силу, в евро­пейской и американской литературах рож­дается Фауст отречения, Фауст отказа от дерзновенного проникновения в тайны природы, то в культурологии все отчетли­вее начинают раздаваться настойчивые го­лоса о конце «фаустовской эры», эры про­светительского стремления человека к ов­ладению тайнами бытия.

А между тем «русский «фаустизм», еще со времени влюбленного в гётевского героя И.С.Тургенева (повесть «Фауст»), страдающий обостренно-гамлетовским комплексом сомнений и мук совести, ок­рашенный мечтами отечественных симво­листов рубежа веков о вечных идеалах и пытающийся примирить «вождя» и «массу» в драме-утопии А.В. Луначарского «Фауст и город» (1916), где Фауст-строи­тель прогоняет Мефистофеля и ратует за народоправство, уже в ЗО-е годы проро­чески готовит к выходу на арену мировой культуры нового Фауста, движимого не Разумом, но Сердцем.

Речь идет о герое романа М.А.Булгакова «Мастер и Марга­рита» (1929-1940, опубл. 1965), именно Фаустом долго звавшегося в авторских черновиках, некоей современной ипостаси Христа, свято верящего в доброе Слово, в «рукописи, которые не горят», - и бо­ящегося действия, всегда кого-то стесня­ющего и подчиняющего, всегда кого-то ограничивающего. Слишком боящегося настолько, что действует вместо него и за него его верная Маргарита, а сам Мастер на небесах заслуживает (в отличие от гётевского Фауста) не «свет», но всего лишь «покой». Однако обращение булгаковского героя к неизменно-альтруистическому нравственному императиву че­ловека знаменательно для нашего праг­матичного века, и, может быть, именно отсюда берет свое начало новая глава не­скончаемых путешествий по мировой ис­тории этого вечного вопрошателя о смысле человеческой жизни, неугомонного доктора Фауста?

И.-В. Гете "Фауст"

1. Зачем в трагедии нужно "Театральное вступление"? Прокомментируйте монолог поэта

Ступай, другого поищи раба!

Но над поэтом власть твоя слаба...

2. Как связаны между собой и с трагедией "Театральное вступление" и "Пролог на небе"?

3. Почему Мефистофель не дает Фаусту остаться с Маргаритой?

Иди за мною, или я уйду.

Мое ведь дело, знаешь, сторона.

Осуждена на муки!

Скорей за мною!

4. Почему Дух на слова Фауста

О деятельный гений бытия,

Прообраз мой!

отвечает:

О нет, с тобою схож

Лишь дух, который сам ты познаешь, -

5. Есть ли противоречие в решении финала "Фауста" Гете?

На гибель Фауста взирайте все!
Его судьба да отвратит разумных
От области познанья заповедной,
Чья глубина отважные умы
Введёт в соблазн - творить деянья тьмы.
Кристофер Марло «Трагическая история доктора Фауста»

История учёного, продавшего душу дьяволу и погубленного им, известна нам благодаря Гёте. В его интерпретации Фауст - настоящий человек Возрождения, могучий ум, одержимый познанием и мечтающий служить человечеству. В иных версиях этой истории знаменитый доктор - всего лишь заурядный шарлатан или несчастная заблудшая душа. Если бы только существовавший в реальности прототип Фауста знал, что его судьба станет символом...

История Фауста - одна из самых популярных городских легенд Европы. И, как у всех городских легенд, у неё есть «подтверждения» в реальности. На одном из домов немецкого города Виттенберга висит табличка с надписью: «Иоганн Фауст (ок. 1480 - ок. 1540), астролог, алхимик, жил здесь между 1525 и 1532 годами». Его имя есть в списках учащихся Гейдельбергского университета за 1509 год, а также в списках представленных к учёной степени бакалавра теологии. К биографии этого средневекового учёного как будто даже не приписали ничего лишнего.

Кроме договора с дьяволом.

Авантюрист и чернокнижник

Настоящий Иоганн-Георг Фауст родился примерно в 1480 году (современные исследователи называют также 1466 год) в крохотном немецком городке Книтлинген (княжество Вюртемберг). Хотя в этом версии исследователей расходятся: иногда его местом рождения считаются городки Зиммерн, Кундлинг, а также Гельмштадт вблизи Гейдельберга или же Рода. Происходил он, по-видимому, из обеспеченной семьи, хотя кем были его родители - неизвестно. У юного Иоганна с очевидностью хватало и средств, и времени, чтобы получить неплохое образование - в основном самостоятельно. По другой версии - он изучал магию в Кракове, где в те времена можно было это делать совершенно свободно. В любом случае, оккультные науки его всегда интересовали.

Учёный монах, изучавший труды арабских математиков и астрономов в Барселоне, поддерживающей связи с Кордовским халифатом. Одним из первых европейцев познакомился с арабскими цифрами и активно их пропагандировал в научных кругах. Восстановил и усовершенствовал абак (счётную доску), изучал устройство небесной сферы, разрабатывал конструкцию астролябии. Учитель будущего императора Священной Римской империи Оттона II. Благодаря покровительству последнего сделал карьеру, завершившуюся его избранием Папой Римским в 999 году.

Ходили слухи, будто Жильбер изучал арабские труды не только по математике, но также по магии и астрологии, а ещё - общался с самим дьяволом, который якобы и помог ему занять папское кресло, после того как учёный обыграл его в кости. Согласно этим же сведениям, ему было предсказано, что дьявол схватит его, когда он будет в Иерусалиме, - и тот разорвал его на части, когда Папа читал мессу в церкви Святой Марии Иерусалимской. Впрочем, эти слухи было кому поддерживать, ведь у Жильбера было немало врагов: в среде духовенства он прославился не только своей учёностью, но и активной борьбой с симонией (продажей церковных должностей) и конкубинатом (обычаем духовных лиц содержать любовниц, вопреки целибату).

Тяга юноши к знаниям оказалась изрядно подпорчена его тщеславием. В 25 лет он присвоил себе звание магистра, а если точнее, то целый пышный титул: «Магистр Георгий Сабелликус Фауст-младший, кладезь некромантии, астролог, преуспевающий маг, хиромант, аэромант, пиромант и выдающийся гидромант». В те времена для получения звания магистра требовалось постигать университетскую премудрость до двенадцати лет, эта учёная степень была эквивалентом доктора наук. Наш юный чернокнижник возжелал всего и сразу.

Иоганн Фауст много путешествовал по Германии, именуя себя «философом из философов» и вознося хвалу своей сверхъестественной памяти - якобы там содержатся все труды Платона и Аристотеля. На жизнь он весьма неплохо зарабатывал составлением гороскопов и демонстрацией различных трюков на ярмарках. Впервые Фауст упоминается в городских записях Гельнхаузена, где в 1506 году появляется с «магическими» фокусами. Занимался он и алхимией, и гаданиями, и лечением по знахарским рецептам. Притом что ничего выдающегося он, судя по историческим источникам, совершить не сумел, Иоганн обзавёлся высокопоставленными покровителями - это были рыцарь Франц фон Зиккинген и князь-епископ Бамбергский.

В 1507 году по рекомендации рыцаря фон Зиккингена Фауст получил место школьного учителя в городе Кройцнахе (ныне Бад-Кройцнах), однако вскоре его попросили с должности. Не за то, что он продолжал изучение чернокнижия, а за педофилию. В этом же году имя чародея упоминается в негодующем письме аббата Шпонгеймского монастыря, весьма известного учёного Иоганна Тритемия, к придворному астрологу и математику курфюрста Пфальцского Иоганну Фирдунгу: «Человек, о котором ты мне пишешь... имеющий дерзость называть себя главой некромантов, - бродяга, пустослов и мошенник».

Странно, что столь явный авантюрист всё-таки счёл нужным получить академическое образование и поступить в Гейдельбергский университет, где был не последним учеником. Если, конечно, упомянутый в списках Иоганн Фауст - именно тот, кто нас интересует.

Свидетельства о появлении Иоганна Фауста в различных немецких городах довольно многочисленны. В 1513 году в одной из таверн Эрфурта с ним встречался видный немецкий ученый-гуманист Конрад Муциан Руфус. В 1520 году Фауст составляет гороскоп епископа города Бамберга, за который получает неплохую сумму в 10 гульденов. Известно, что он пытался преподавать в нескольких университетах, но нигде не задерживался надолго - то ли по своему желанию, то ли из-за неприязни коллег. Однако тяга к знаниям всё-таки сыграла свою роль, обеспечив Фауста к концу жизни недурной репутацией способного и энергичного учёного. В конце 1530-х годов коллеги уже отзываются о нём с уважением, особо отмечая его познания в астрологии и медицине. Но после 1539 года его след теряется.

По версии, которую в Германии любят рассказывать туристам, Фауст погиб в 1540 году в одной из гостиниц Вюртемберга. Якобы в этот день разразилась буря при ясном небе: в гостинице падала мебель, грохотали невидимые шаги, хлопали двери и ставни, из печной трубы вырывалось синее пламя... Под утро, когда весь этот армагеддон закончился, в комнате Фауста нашли его обезображенное тело. По утверждениям горожан, это сам дьявол приходил забрать душу чернокнижника, с которым 24 года назад заключил договор. Современные исследователи предпочитают объяснять гибель учёного взрывом во время алхимического эксперимента.

Существует гипотеза, что на самом деле Фаустов было два: один из них, Георг, активно действовал с 1505 по 1515 годы, а другой, Иоганн - в 1530-х годах. Это могло бы объяснить противоречия в биографии учёного и многочисленные нестыковки по поводу его происхождения и образования. По другим версиям, прототипами Фауста могли быть Папа Сильвестр II, Агриппа, Альберт Великий, Роджер Бэкон и Иоганн Тритемий.

Жизнь после смерти

Легенды о том, что знаменитый астролог и алхимик продал душу дьяволу, начали складываться ещё при жизни исторического Иоганна Фауста. Почему начали говорить именно о нём? Очень похоже на то, что смекалистый маг был на самом деле гением пиара: он мог не только поддерживать легенды о себе, но и сам их сочинять, а ещё иметь неплохую «агентурную сеть» по всей Германии и сопредельным областям. А то, что среди этих историй встречались совершенно ни в какие ворота не лезущие, - так ещё Геббельс говорил о том, что чем более чудовищна ложь, тем легче люди в неё верят.

Монах-доминиканец, преподавал в доминиканской школе в Кёльне (среди его учеников был Фома Аквинский). Составил комментарии ко всем известным на тот момент работам Аристотеля. Помимо богословия, интересовался естественными науками, создал несколько масштабных трудов, систематизирующих все собранные на тот момент знания по зоологии, ботанике, минералогии, астрономии. Занимался алхимическими опытами, впервые сумел получить в чистом виде мышьяк. Изобрел логарифмы. За энциклопедичность знаний получил почтительное прозвище Doctor Universalis (Доктор всеобъемлющий). В ХХ веке был канонизирован католической церковью и провозглашён покровителем ученых.

Как все алхимики, Альберт Великий также считался магом. Ему приписывалось авторство нескольких оккультных трудов, которое, впрочем, сейчас считается сомнительным. Зато неоспоримо авторство «Малого алхимического свода» - своего рода Библии алхимиков. По легенде, он сумел создать искусственного человека - гомункулуса.

О степени правдивости подобных легенд можно судить хотя бы по самым известным. Так, рассказывали, будто его всюду сопровождал чёрный пудель, умевший превращаться в человека, - якобы это был сам демон Мефистофель. Также считалось, будто германский император обязан своими победами в Италии исключительно магическому искусству Фауста, а не тактическим умениям своих полководцев. А в Венеции и в Париже, при дворе короля Франциска I, Фауст якобы пытался даже возноситься в воздух. Правда, безуспешно.

Сами по себе истории о договоре с дьяволом были известны давно. Одна из первых её интерпретаций - раннехристианская «Повесть об Еладии, продавшем дьяволу душу», из которой выросла русская «Повесть о Савве Грудцыне» XVII века. Наш отечественный герой предпочёл с помощью беса сделать военную карьеру, а не научную, и у его истории счастливый финал: бог прощает раскаявшегося грешника.

Не прошло и полувека со дня предполагаемой смерти Иоганна Фауста, как он стал персонажем популярной «Истории о докторе Фаусте, знаменитом волшебнике и чернокнижнике» («Народная книга»), изданной в 1587 году в Германии. В ней герою приписывают легенды, которые рассказывали о самых разных знаменитых чернокнижниках: от легендарного Симона Волхва, состязавшегося в чудесах с самим апостолом Павлом, до Альберта Великого и Корнелиуса Агриппы.

Популярность истории о Фаусте связана не только с её увлекательностью, но и с тем, что в ней люди эпохи Возрождения находили подтверждение своему страху перед прогрессом: наука в те времена развивалась бурно, путем проб и ошибок, и осознать изменения обыватели просто не успевали, предпочитая шарахаться от всего, чего не могли понять. Не слишком ли обнаглели эти странные люди учёные, силясь проникнуть в тайны природы, от бога это стремление или от дьявола? Безымянный автор «Истории о докторе Фаусте» убеждён, что героя погубило не стремление к знаниям как таковое, а гордыня, желание уподобиться богу, познав все тайны неба и земли, и неразборчивость в средствах - вместо того чтобы кропотливо трудиться самостоятель- но, как велит христианская мораль, учёный прибег к помощи врага рода человеческого. За это герой жестоко наказан: в финале бесы утаскивают его в ад.

«История о докторе Фаусте» с большим успехом прогулялась по всей Европе, охваченной примерно одними и теми же настроениями. Не исключено, что русский автор «Повести о Савве Грудцыне» тоже её читал. На французском её пересказал историк и богослов Пьер Кайе, как и положено богослову, решительно осуждавший Фауста за безбожие и чародейство. Именно Кайе ввёл в историю античную красавицу Елену, тень которой наш доктор вызывает в качестве наглядного пособия на лекции о Гомере и влюбляется в неё.

Пришёлся ко двору легендарный чернокнижник и в Англии, на родине знаменитых «учёных магов» Роджера Бэкона и Джона Ди. Кристофер Марло (тот самый, которому приписывается авторство всех или некоторых пьес Шекспира) на том же материале написал пьесу «Трагическая история доктора Фауста» (1604). Он осуждает героя и в то же время им любуется: талантливый и увлечённый Фауст - настоящий человек Возрождения, поплатившийся за «присвоение полномочий» бога. Его история напоминает о судьбе античного богоборца Прометея.

Кстати, именно Марло первым назвал демона, с которым общался Фауст, Мефистофелем.

Более всего легенда о Фаусте была популярна, разумеется, у себя на родине. Немецкие авторы, как положено добропорядочным бюргерам, чаще придавали герою черты возмутителя морали, наказанного за грех чернокнижия, чем титана Ренессанса. Исключением стали писатели предромантического периода «бури и натиска» (1767-1785), заворожённые бунтарством Фауста.

В числе авторов «бури и натиска» был и Иоганн Вольфганг Гёте, создавший, по сути, канон легенды - грандиозную трагедию «Фауст», которую он писал почти всю жизнь, с 1774 по 1831 год. Писатель выстроил практически универсальный текст, умудрившись через искания Фауста показать не только судьбу человека науки, но и - шире - человека вообще, с его сомнениями, страхами, слабостями - и подлинным величием.

Доктор философии, естествоиспытатель. Получил образование в Оксфордском и Парижском университетах. Занимался оптикой, астрологией, алхимией, во многом способствовав превращению последней в химию. Предвосхитил множество открытий будущего (порох, телефон, летательные аппараты, автомобили), разработал проект утопического государства под управлением выборного парламента. За свои научные заслуги получил прозвище Doctor Mirabilis (Удивительный доктор).

Из-за неладов со схоластами Бэкон был провозглашён чернокнижником. Эта слава сильно подпортила ему жизнь: так, его отлучили от преподавания в Оксфордском университете и отдали под надзор монахам-францисканцам, к которым Бэкон вынужден был присоединиться, дабы обелить себя. Однако занятий наукой не прекратил, как и нападок на духовенство, за что был обвинён в ереси и заточён в тюрьму на 20 с лишним лет.

По сути, легенду о Фаусте в том виде, в каком она была известна в фольклоре, Гёте пересказывает лишь в первой части поэмы. Вторая часть - это путешествия Фауста в пространстве и времени, от античной Спарты до горы Брокен в Германии, где проходили ведьминские шабаши в Вальпургиеву ночь. Пространство поэмы разрастается вширь и вглубь, от Небес до Преисподней, на сцену выходят всё новые и новые действующие лица - словом, Гёте рисует невероятно разнообразный мир, который человеку предстоит познавать и преобразовывать всю жизнь, ни на секунду не останавливаясь на достигнутом. Именно поэтому душа Фауста должна достаться дьяволу тогда, когда учёный пожелает остановить мгновение.

Но Гёте изменяет финал легенды: в последний момент Фауста уносят на небо ангелы. Его душа спасена благодаря милосердию бога, который прощает и не такие грехи, и молитвам погубленной Фаустом Гретхен. Это демонстрация авторской позиции: стремление человека сравняться с богом - не проявление гордыни, а естественное желание, потому что он был создан по его образу и подобию.

Фауст после Гёте

Доктор Фауст в гётевской интерпретации пришёлся ко двору писателям эпохи романтизма. Их любимым героем был бунтарь, неистовый борец за свободу, не знающий сна и покоя, сомневающийся и вечно чем-то недовольный - собой, окружающими, миром, богом. От «модели человека, неудовлетворенного полностью» доктора Выбегалло романтический революционер отличается огромным запасом жизненной энергии, гигантской харизмой и непоколебимым убеждением в том, что свобода, в том числе свобода познания, - неотъемлемое право человека. То, что в этом праве, как говорится, «есть нюансы», человечеству стало понятно уже намного позднее.

Впрочем, романтики умели нестандартно обходиться с вечными сюжетами, их «фанфики» вполне достойны существовать рядом с «каноном» (если таковым считать поэму Гёте). Кристиан Дитрих Граббе в драме «Дон Жуан и Фауст» (1829) сводит вместе учёного и дамского угодника: они объединены любовью к одной и той же женщине, и это не случайно - ведь оба они всю жизнь провели в вечных поисках, а что именно искать - для романтиков неважно, главное - процесс. Ну а Генрих Гейне в своей «поэме для танцев» «Доктор Фауст» (1851) вообще превращает пафосного «титана Возрождения» в опереточного героя, который отказывается от всех высоких порывов во имя бюргерских семейных ценностей. По сути, это первая пародия на сюжет легенды.

Фауст кисти Рембрандта.

В европейской культуре Фауст, как чёртик из коробочки, выскакивает всякий раз, как становится злободневной тема технического прогресса и всех связанных с ним фобий. Поэтому новая волна интереса к истории несчастного (или счастливого, как посмотреть) доктора поднялась в конце XIX - начале ХХ века, в «стимпанковую» эпоху модерна. Фауст и Мефистофель появляются в мистическом романе Валерия Брюсова «Огненный ангел» (1908) - правда, лишь как эпизодические персонажи, «испытатель элементов» доктор Фауст и его спутник монах Мефистофелюс. В пьесе Анатолия Луначарского (который был не только наркомом просвещения, но и писателем) «Фауст и город» (1908) герой закономерно становится не только покорителем природы, но и революционером, приветствующим переворот в своей счастливой стране у моря. Томас Манн в романе «Доктор Фаустус» (1947) рассказывает историю больного сифилисом одарённого музыканта Адриана Леверкюна, которому однажды в видении является дьявол и объявляет, что его болезнь символизирует сделку с силами зла. Сложно понять, является ли эта сделка реальной - или же герой просто видит её в бреду. Однако все предсказания Князя Тьмы сбываются: Леверкюн приносит несчастья всем, кого осмеливается полюбить.

Именно оперу Шарля Гуно «Фауст» (ту самую, из которой родом знаменитая ария Мефистофеля «Люди гибнут за металл») ставят в Парижской Опере в романе Гастона Леру «Призрак оперы». Черты Фауста угадываются в герое «Портрета Дориана Грея» Оскара Уайльда: Дориана, как и средневекового учёного, соблазняют вечной молодостью в обмен на душу. Близкая родня Фауста - и байроновский Манфред, и даже доктор Франкенштейн: с первым нашего учёного роднит «дух отрицанья, дух сомненья», со вторым - стремление к познанию законов самой жизни и осознание опасности этого самого познания. Кроме того, у Гёте Фауст создает гомункулуса - искусственного человека, точно так же и Виктор Франкенштейн создает своё чудовище.

Фантасты также нет-нет да и поминают знаменитого доктора, превратившегося в символ, к месту и не к месту. У Филипа Дика в «Реставраторе Галак- тики» (он же «Гончарный круг неба») с Фаустом постоянно сравнивают инопланетянина Глиммунга, вознамерившегося поднять со дна демонического моря Маре Нострум храм древней цивилизации. Клайв Баркер в своем дебютном романе «Проклятая игра» сочиняет историю современного Фауста: главный герой, выпущенный из тюрьмы боксёр Марти Штраус, становится телохранителем у миллионера Маммолиана, который некогда задолжал кое-что могущественному существу, не то человеку, не то демону... На самом деле история Баркера - о том, что «каждый сам себе Мефистофель», носящий персональный ад в своей душе.

Иоганн Тритемий в миру Иоганн Хайденберг (1462 - 1516)

Монах, с негодованием отзывавшийся о мошеннике Фаусте в одном из своих писем, вполне годится на роль прототипа Фауста. Монах-бенедиктинец, избранный аббатом Шпонгеймского монастыря, увеличил библиотеку последнего с 50 до 2000 книг и сделал его уважаемым научным центром. Среди его учеников - Корнелий Агриппа и Парацельс. Одно из наиболее значительных сочинений Тритемия - «Стеганография», впоследствии занесённая в «Индекс запрещённых книг». На первый взгляд книга рассказывает о магии - как использовать духов для передачи информации на большие расстояния. Однако с публикацией ключа для дешифровки стало ясно, что учёный зашифровал в книге ни много ни мало учебник по криптографии. Само её название стало наименованием целой криптографической отрасли - искусства передавать скрытые послания путём неразглашения самого факта передачи (хрестоматийный пример стеганографии - использование симпатических чернил). Возможно, любовь к подобного рода шуткам и стала причиной слухов о продаже аббатом души дьяволу.

Фантасты очень любят древний сюжет сделки с дьяволом - для такой истории можно найти уйму остроумных решений: как можно перехитрить «отца лжи», например? Собственно Фауст не очень-то популярен в подобных сюжетах, разве что в виде пародии. Роман Роджера Желязны и Роберта Шекли «Коль с Фаустом тебе не повезло» (он же «Коль в роли Фауста тебе не преуспеть»), вторая часть «Трилогии рыжего демона», начинается, как и поэма Гёте: с объявления о соревновании сил Света и Тьмы за душу смертного. Правда, этим смертным оказывается не рефлексирующий Фауст, а бандит по кличке Мак Дубинка - с этого-то все и начинается. А Терри Пратчетт (ну как же без него!) в книге «Эрик, а также Ночная стража, ведьмы и Коэн-варвар» описывает злоключения начинающего мага Эрика, который вместо демона случайно вызывал из другого мира бедолагу Ринсвинда.

Майкл Суэнвик на основе сюжета Гёте создал масштабную альтернативную историю «Джек/Фауст». По его версии, Мефистофель был могущественным пришельцем из параллельного измерения, который наделил Фауста всеми возможными техническими знаниями в обмен на обещание, что тот уничтожит человечество с помощью этих знаний. В результате на Европу обрушивается небывалый технический прогресс: электричество, железные дороги, антибиотики - и всё новые и новые виды оружия.

Киношники мимо знаменитой легенды тоже не прошли. В частности, поэму Гёте экранизировал в виде немого фильма 1926 года немецкий режиссер Фридрих Мурнау, создатель «Носферату - симфонии ужаса». Из фильмов, которые не являются экранизациями, нельзя не отметить прекрасный мистический детектив «Сердце ангела», в котором герой Роберта Де Ниро - Луи Сайфер - отзывается и на имя «Мефистофель», как и дьявол в комиксе и фильме «Призрачный гонщик». Вариация на тему Фауста - и история главного героя картины Терри Гиллиама «Воображариум доктора Парнаса», которому дьявол даровал бессмертие и вечную юность в обмен на душу его дочери. Фильм Яна Шванкмайера «Урок Фауста» - поэтичная философская притча о нашем современнике, который стал знаменитым доктором, вжившись в его роль с помощью магического кукольного театра. Как и лучшие образцы «дьявольских» историй, эта - о том, что ад совсем близко от нас, а прогресс человечества не является благом, если приводит нас в мир иллюзорных, кукольных ценностей. Ну и как же в такой популярной теме без кинотрэша? Его снял знаменитый творец кошмаров Брайан Юзна, под названием «Фауст - князь Тьмы». Здесь Фауст, продавший душу дьяволу, после смерти воскресает и становится маньяком-убийцей, мстителем наподобие небезызвестного Ворона из одноимённого фильма.

В аниме Shaman King есть персонаж по имени Фауст VII - родня знаменитому алхимику, и сам маг-некромант. Действует доктор Фауст и в серии игр Guilty Gear - правда, он не продавал душу дьяволу, а «всего лишь» сошёл с ума, когда под его скальпелем умерла маленькая пациентка.

Уроженец Кёльна, получил превосходное образование в Парижском университете. После окончания учебного заведения странствовал по всей Европе, читая лекции по богословию в разных местах, но нигде долго не задерживаясь, - в том числе и потому, что с регулярностью выводил из себя духовенство своими едкими сатирами. С церковью Агриппа воевал не только словом, но и делом: однажды он спас от костра старуху, объявленную ведьмой, вступив с судьями в богословский диспут и одержав победу. Впрочем, разбирался он не только в богословии, но и в юриспруденции, медицине, а также алхимии и оккультизме.

Безбожник - значит, продал душу дьяволу; для средневековых церковников эта логика была железной. Поэтому рассказывали, что Агриппа овладел секретом превращения любого вещества в золото, но это было дьявольское золото: якобы монеты, которыми он расплачивался в трактирах, после его ухода превращались в навоз. Также будто бы он умел находиться одновременно в разных местах и общаться с мёртвыми, а книги, написанные им, обладали душой и могли подчинять себе волю их владельца.

Кем же был Фауст - первым из мошенников, удачливым мистификатором, бесшабашным авантюристом, талантливым кабинетным учёным? Судя по историческим хроникам, последнее наименее вероятно. Что мы можем сказать точно - так это то, что Фауст давно стал символом. Символом жадного поиска знаний, символом желания поставить превыше всего Разум и Прогресс. Символом нашей цивилизации, одним словом. Можно ахнуть от ужаса, что альфой и омегой нашего мироустройства стал человек, заключивший сделку с дьяволом; можно вздохнуть от восхищения: обычный человек, рискнувший замахнуться на такое! Очевидно, эпоха Фауста дала нам много хорошего - и немало плохого. Столь же очевидно, что когда-то она кончится. Но вряд ли при нашей с вами жизни.

Трагедия Гете «Фауст»

«Фауст» – итоговое для европейского Просвещения произведение.

Как «Робинзон Крузо» Дефо был философским прологом к XVIII столетию, так и «Фауст» Гете может быть назван философским эпилогом . В трагедии Гете концентрируются все важнейшие вопросы, вставшие перед просветителями XVIII века. И важнейшая из проблем – проблема РАЗУМА. На первый план выходит художественное осмысление сложного процесса познания истины, проблема соотношения теоретического знания, слова – и деяния; мысли – и действительности.

Работа над трагедией длилась около 60 лет, это одно из самых смелых выражений в искусстве личного начала. 1-е Посвящение «Вы снова здесь, изменчивые тени…» (было написано 24 июня 1797 года) указывает, что в глубине книги – глубоко личные мотивы. Книга возникает из личных переживаний и опыта. И в самой книге – личность взваливает на себя все бремя нерешенных вопросов в стремлении дать ответ на главный вопрос эпохи – что есть человек ?

Творческая история

Впервые замысел зародился еще в Страсбурге, подсказанный интересом к национальному творчеству, немецкой старине. В собрании сочинений в 1790 году был напечатан незаконченный отрывок – так называемый «Фрагмент».

Пополненный рядом сцен, существенно изменивших первоначальный замысел, «Фауст» был опубликован в 1808 году под заглавием «Фауст» Первая часть трагедии».

2-я часть полностью была напечатана уже в посмертном собрании сочинении в 1833 году.

Легенда о «Фаусте» пленяла литераторов как продукт народного творчества и как произведение, близкое по содержанию и форме театру Шекспира. В Фаусте видели мятежную личность , устремленную к бесконечному знанию и безграничному счастью; личность, преступающую грани дозволенного. В личности Фауста сочетались титанизм духа, протест, порыв к бесконечному.

Народная легенда о докторе Фаусте

Исторический Фауст, которого, вероятно, звали Георгом, родился в 1480 году в Вюртемберге, а умер в 1536 или 1539 году. Он рано привлек к себе внимание магическими трюками, занимался знахарством, учительствовал, составлял гороскопы, вел беспорядочный образ жизни, был выдворен из Нюрнберга и Ингольштадта, неожиданно исчезал и появлялся.

Еще при жизни вокруг этой странной личности стали роиться легенды. В предании о докторе Фаусте он уже звался Иоганном, а во второй трети XVI века история его деяний и жизни была записана и выпущена в 1587 году франкфуртским книгоиздателем Шписом как «История о докторе Иоганне Фаусте, знаменитом чародее и чернокнижнике ». В книгу вошли факты и выдумки, шванки и рассказы о колдовских проделках, размышления о небесах и об аде, суровые назидания. Фауст заключает договор с дьяволом потому, что хочет знать, что же движет миром и на чем держится этот мир.

Фауст «Народной книги» – это жадная до знаний, ненасытная в наслаждениях, дерзкая и самонадеянная натура. Сын крестьянина, он становится доктором теологии, затем медицины, астрологом, математиком, и, наконец, не удовлетворяясь границами, установленными человеку религией, и данными тогдашних наук, обращается к магии в надежде на то, что с ее помощью сможет «исследовать все основы земли и неба». Раз это оказалось невозможным через божественное, пусть будет достигнуто с помощью дьявола. Главное – познать сущность и всю полноту жизни, подчинить мир своей человеческой власти – даже ценой жизни и вечных мучений. Таков смысл договора Фауста с Мефистофелем и всей последующей его реализации.

Заключив договор, Фауст тут же начал выяснять у Мефистофеля происхождение и строение мира, земли и всей вселенной, местопребывание и содержание ада и рая, происхождение человека и его отношение к запредельным силам. Этому посвящена почти вся первая половина книги. Сами по себе сведения Мефистофеля о мире носят еще средневековый характер. Но дело не в них, а в той необъятной широте интересов героя, в его напряженном стремлении узнать, выпытать у черта все, в целом и во всех частностях.

После 8 лет, в течение которых он «занимался исследованием, учением, расспросами и диспутами», Фауст решил ознакомиться с миром непосредственно. Он облетел Азию, Африку, Европу, «повидал столько земель, что описать нельзя».

Рассказчик, суровый лютеранин, стремится внушить читателям: нельзя слишком широко простирать свои устремления; поэтому Фауста забирает дьявол. «Будьте покорны Господу, противоборствуйте дьяволу, и он бежит от вас», - гласит предостерегающий эпиграф.

Имели хождение различные варианты легенды. В Англии еще в 1590 году Кристофер Марло создал трагедию на основе шписовской «Истории о докторе Фаусте». В трагедии изображен герой, одинаково алчный как в жажде познания, так и в жажде наслаждений. Дерзкие претензии Фауста на всемогущество во вселенной приводят его к столкновению с уже властвующими космическими силами – с Богом и Сатаной. Бог карает его за отступничество и высокомерие; дьявол делает его жертвой своих сатанинских происков.

Эту пьесу в Германии играли бродячие актерские труппы. Такой спектакль в юные годы видел Гете.

«Пра-Фауст»

Первая рукописная редакция (1773 – 1775 гг.) – это в основном история Фауста и Маргариты. Хорошо известно, что она написана под впечатлением реального события – после того, как в родном городе поэта была публично казнена за детоубийство Маргарита Бранд. Герой фрагмента мало напоминает легендарного Фауста. Это юный Генрих. Это не просто случайное знакомство, подстроенные встречи, чувственное влечение, внебрачная тайная связь; любовь Фауста и Маргариты предстает как конкретное проявление каких-то глубинных сущностных сил Природы. Ими руководит вера в человеческое право свободно, без ложных условностей выявлять свою естественную сущность.

И уже в 1-м варианте «Фауста» вырисовывается трагедия ученого, который из-за сомнений в достаточности своих знаний вызывает земного духа, чтобы самому приобщиться к мировому творческому процессу. Мефистофель же просто присутствует здесь как партнер и как антагонист Фауста.

Итак, здесь (в Пра-Фаусте) две трагедии – трагедия познания и трагедия любви . Не удовлетворившись книжным учением, Фауст бросается в жизнь. Но роковые обстоятельства приводят к смерти его возлюбленную. Это едва ли не самое трагическое из всех творений молодого Гете.

«Кухня ведьм» и «Пролог»

После Пра-Фауста (с перерывом в 13 лет) была «Кухня ведьм » (1788). В прежнем тексте появился фантастический элемент, который затем будет развит в сценах «Вальпургиевой ночи», «Классической Вальпургиевой ночи», в заключительных сценах трагедии.

После появления «Кухни ведьм» история с Маргаритой стала означать один из этапов в жизни героя, за которым последовали другие этапы, развернутые потом во второй части «Фауста». Новые сцены в значительной степени отодвинули на второй план историю Маргариты. И центральной коллизией становится единоборство Фауста и Мефистофеля .

Чтобы прояснить всю совокупность идей, которым он задумал подчинить и все устремления Фауста и все происки Мефистофеля, Гете задумал «Пролог на небе », где господь Бог и Мефистофель диспутируют о Фаусте. Все последующее, что совершается с Фаустом, разыгрывается перед очами самого господа Бога. Драма приобретает черты мистерии, театром служит вся вселенная. Высокий зритель присутствует на протяжении всего развития действия, хотя его присутствие почти никак не проявляется. На это же должен был настроить и «Театральный пролог » (следует сразу за Посвящением). Он должен настроить, что все последующее – спектакль, созданный усилиями Поэта, Актера и устроителя зрелищ.

И вот на глазах у зрителей совершает свой круг человеческая судьба в ожидании того, когда же высший судья вынесет ей свой приговор. В конце 1-й части раздастся голос свыше «Спасена» - но это относится только к Маргарите. Приговор Фаусту будет вынесен в конце 2-й части, где и закроется сюжетная рамка.

В Прологе сталкиваются два противоположных представления о человеке. Для Мефистофеля человеческая жизнь – сплошная суета:

Бедняга человек! Он жалок так в страданье,

Что мучить бедняка и я не в состоянье.

Но для Бога поиски, метания человека законны, они ведут к совершенствованию человека. Он убежден в своей правоте и предоставляет своего раба – Фауста – в распоряжение Мефистофеля:

Пока еще умом во мраке он блуждает,

Но истины лучом он будет озарен…

Он служит мне, и это налицо,

И выбьется из мрака мне в угоду.

Когда садовник садит деревцо,

Плод наперёд известен садоводу.

А Мефистофель, по желанию Бога, должен действовать как подстрекатель, вечно побуждающий человека к новой деятельности, потому что «из лени человек впадает в спячку»:

Слаб человек; покорствуя уделу,

Он рад искать покоя – потому

Дам беспокойного Я спутника ему:

Как бес дразня его, пусть возбуждает к делу!

В речи Мефистофеля человек принижен (низведен до уровня мелкой твари, не случайно сравнение с «кузнечиком долгоногим»). За этими словами многовековая оценка человека как слабого, достойного лишь смирения и покорности, безоружного перед лицом природы. Бог, как высший Судья, готов признать слабость человека, возможность ошибочного выбора, заблуждений. Но и эти заблуждения – необходимый и неизбежный этап в поисках истины, которые возвышают человека.