Первый бежецкий епископ. Стоять до конца

Священномученик Аркадий родился в апреле 1888 года в селе Яковицы Житомирской губернии в семье священника Иосифа Остальского.

Аркадий окончил Волынскую Духовную семинарию, а затем в 1910 году Киевскую Духовную академию. Надо было выбирать дальнейший жизненный путь. Он еще юношей мечтал о монашестве, мечтал отдать свою жизнь служению Богу, не разделяя это служение ни с чем земным, но родители желали видеть его женатым, семейным священником, и Аркадий выказал послушание воле родителей и женился. Но этот брак оказался неудачным.
Сразу же после окончания академии Аркадий Остальский был назначен помощником епархиального миссионера и на этом поприще проявил себя энергичным и ревностным деятелем. Впечатления о некоторых своих поездках и суждения относительно сектантов на Волыни он опубликовал в отчетах, напечатанных в епархиальных ведомостях.
В 1911 году Аркадий Остальский был рукоположен в сан священника к Староконстантиновскому собору при оставлении в должности епархиального миссионера - церковном послушании, которое он нес с великой ревностью до самого начала Отечественной войны 1914 года, когда вместе с народом и паствой он разделил все тяготы походной жизни и войны, став военным священником в 408-м Кузнецком пехотном полку.

В 1917 году о. Аркадий вернулся в Житомир и служил сначала в храме преподобного Серафима Саровского, а затем в Николаевской церкви. К этому времени относится его энергичная церковная деятельность в Житомире. Он стал неутомимым проповедником православия: за различными богослужениями ему в то время приходилось говорить по нескольку проповедей в день. За свои вдохновенные проповеди он получил от современников прозвание Златоустого.

На Волыни после революции началась гражданская война. Город Житомир занимали враждующие войска, и большинство населения бедствовало.
По благословению святого епископа Фаддея, бывшего в то время епархиальным архиереем, о. Аркадий организовал при своем приходском храме Свято-Николаевское братство, которое оказывало помощь всем нуждающимся и больным, хоронило умерших, не имевших близких и родственников. Отец Аркадий сам руководил деятельностью братства и поименно помнил всех больных, которых оно опекало, и, бывало, не раз спрашивал, кто дежурит сегодня у такой-то больной, кто понесет такой-то обед.
Воспитывая членов братства в духе ревностного христианского служения, о. Аркадий вместе с ними предпринимал долгие пешие паломничества к православным святыням, в частности в Киев. Дорогой они пели акафисты и церковные песнопения. Это были крестные ходы, которые проходили более двухсот километров, когда паломники останавливались помолиться у святынь, встречавшихся им на пути. Это были паломничества в кругу и среди верующего народа, которые укрепляли волю и веру, в чем многие тогда, оказавшись среди испытаний и государственной разрухи, особенно нуждались. В конце концов Свято-Николаевское братство получило такую известность, что в Житомир стали приезжать люди из других городов.

Активная деятельность священника обратила на себя внимание безбожных властей, и если он не был арестован сразу, то лишь потому, что на Волыни шла гражданская война, и область наряду с большевиками занимали то немцы, то петлюровцы. На Украине в то время была создана раскольничья автокефальная украинская церковь, которую поддерживали националисты-петлюровцы; к ней о. Аркадий относился отрицательно как к организации неканонической и, несмотря на давление петлюровских властей, принуждавших к переходу в раскольничью организацию, стоял непоколебимо в своей верности канонической церкви.
В 1920 году в Житомире утвердились большевики. Весной 1922 года началось изъятие церковных ценностей из храмов советской России. В Житомире было получено послание Святейшего Патриарха Тихона относительно изъятия ценностей, в котором предлагалось отдавать только те церковные вещи, которые не имели непосредственного употребления в богослужении. По распоряжению Волынского архиерея о. Аркадий огласил послание в церкви. Это явилось достаточным поводом для ареста. Священник Аркадий и его отец, священник Иосиф Остальский, были арестованы и заключены в тюрьму, где о. Иосиф вскоре и умер.
Отец Аркадий был арестован в то время, когда он выходил из храма после окончания божественной литургии. Его и сотрудников ГПУ окружила толпа верующих, которые сделали попытку отстоять пастыря. После этого часть людей была арестована и заключена вместе с ним в Житомирскую тюрьму. Весть об аресте любимого пастыря облетела город, и в тюрьму стали приносить передачи в таком количестве, что их хватало и заключенным, и надзирателям.
Через два дня всем арестованным за защиту священника было предложено освобождение под условием, что они подпишут бумагу, в которой о. Аркадий обвинялся в сопротивлении органам советской власти и возбуждении против нее народа. Арестованные отказались, написав, что пошли за о. Аркадием по собственной воле, но всё же были освобождены.
Вскоре состоялся открытый судебный процесс над священником. Отец Аркадий обвинялся в чтении послания Патриарха Тихона, что суд истолковал как деяние контрреволюционное. Суд приговорил о. Аркадия к расстрелу. Рассказывают, что во время чтения обвинительного заключения и приговора о. Аркадий заснул, и конвоиры вынуждены были его разбудить, чтобы сообщить, что он приговорен к смерти.
- Ну что ж, - сказал священник, - благодарю Бога за все. Для меня смерть - приобретение.
После суда паства стала хлопотать о смягчении приговора, и он был заменен пятью годами заключения, которое о. Аркадий отбывал в Житомирской тюрьме. В 1924 году власти приняли решение освободить всех тех, кто был приговорен революционными трибуналами по делам об изъятии церковных ценностей, и таким образом о. Аркадий после двух лет заключения был освобожден.
Освободившись из тюрьмы, он поехал помолиться в Дивеевский монастырь и в Саров. В Дивееве его встретила блаженная Мария Ивановна, которая внимательно поглядела на приехавшего помолиться священника и сказала ему: "Будешь епископом, но из тюрьмы не выйдешь". В Саровской Успенской пустыни он был пострижен в мантию с оставлением того же имени.
В начале 1926 года иеромонах Аркадий был возведен в сан архимандрита, а 15 сентября того же года в Москве был хиротонисан во епископа Лубенского, викария Полтавской епархии. Хиротонию возглавлял митрополит Сергий (Страгородский).
В конце двадцатых годов поднялось новое гонение на Русскую Православную Церковь, начались аресты духовенства и верующих. Летом 1928 года Коллегия ОГПУ постановила заключить епископа Аркадия в концлагерь сроком на пять лет. 27 июля он был отправлен с партией заключенных в Соловецкий концлагерь.
В 1930 году осудили еще на пять лет лагерей. Отбыв 10 лет заключения, в феврале 1937 года епископ Аркадий прибыл в Москву. В Москве ему жить было запрещено.
Шло беспощаднейшее гонение, и владыка, предчувствуя, что его опять арестуют и, вероятно, на этот раз безвозвратно, посещал всех, кого знал. В Житомир он специально поехал, чтобы побывать на могилах отца и матери, скончавшейся во время его пребывания в Соловках.
На обратном пути, в Киеве он посетил духовную дочь и ее мать. Поскольку посещения таких городов, как Москва, Киев и целый ряд других, ему были запрещены, владыка держался чрезвычайно осторожно, стараясь, чтобы его не узнали. Недолго пробыл преосвященный в Киеве и выехал в Калугу, где ему было разрешено властями постоянное проживание.
В это время он был назначен епископом Бежецким, викарием Тверской епархии, но к обязанностям приступить не смог по не зависящим от него обстоятельствам. Живя в Калуге, он часто виделся с архиепископом Калужским Августином (Беляевым), с которым поддерживал дружеские отношения как с человеком одного с ним подвижнического духа.
Наступил сентябрь 1937 года - время массовых арестов среди духовенства и верующих. 21 сентября в девять часов вечера НКВД арестовал архиепископа Августина, о чем тут же узнал епископ Аркадий. На следующий день около полуночи преосвященный Аркадий отправился на вокзал. Ему удалось сесть в поезд, но власти уже искали его. Состав был задержан, в поезд вошли сотрудники НКВД вместе с человеком, который знал епископа в лицо, и владыка был арестован. Поначалу его держали в Калужской тюрьме, а затем перевели в Бутырскую тюрьму в Москве.
В начале декабря следствие было закончено. 7 декабря Тройка НКВД приговорила епископа к расстрелу. Епископ Аркадий был расстрелян 29 декабря 1937 года на полигоне НКВД недалеко от поселка Бутово под Москвой и погребен в общей могиле.

епископ Бежецкий

Дни памяти 16 (29) декабря; Собор новомучеников Соловецких - 10 (23) августа; Бутовских новомучеников (4-я суббота по Пасхе), а также в Соборе Волынских святых - 10 (23) октября Храмы Подворье Оптиной пустыни (подворье Киево-Печерской Лавры)

Священномученик Аркадий, епископ Лубенский, викарий Полтавский (в миру Остальский Аркадий Иосифович) родился в апреле 1888 года в селе Яковицы Житомирской губернии в семье священника Иосифа Остальского. Впоследствии родители будущего Святителя переехали в Житомир, куда перевели служить отца Иосифа. Кроме Аркадия в семье были ещё двое детей: сын и дочь, которая умерла в возрасте трёх лет. После окончания Волынской Духовной Семинарии, с сентября 1911 года отец Аркадий служил священником соборного храма в городе Старо-Константинов, затем настоятелем Никольской единоверческой церкви в городе Полтава. Во время войны он — полковой священник. Являясь с 1917 по 1922 годы настоятелем храма в Житомире, отец Аркадий при храме же организовал Православное Братство. Его пламенные проповеди привлекали множество народа, а Братство в тяжкие годы гражданской войны осуществляло практическую помощь бедным и больным, тут обучали детей, хоронили умерших, занимались благо-творительностью. Отец Аркадий поимённо помнил всех больных, которых опекало Братство, и, бывало, не раз спрашивал, кто дежурит сегодня у такой-то, кто понесёт такой-то обед.

Не только других побуждал он к нищелюбию и жертвенности, но и сам показывал пример этой жертвенности и крайнего нестяжания. Близкие, зная, что он нуждается и не имеет средств, сшили ему шубу. Эту шубу он надел всего раза два, затем она внезапно исчезла. Оказалось, он отдал её бедной вдове, у которой было двое больных туберкулёзом детей. Однажды он вышел из Житомира в сапогах, а в Киев пришёл уже в лаптях. Оказалось, ему на дороге встретился какой-то бедняк, и они поменялись обувью. В другой раз отец Аркадий отдал какому-то неимущему брюки и остался в нижнем белье, а чтобы этого не было видно, зашил спереди подрясник, чтобы полы не распахивались.

Отец Аркадий часто служил и всегда исповедывал. На исповеди он никого не торопил, предлагая без стеснения назвать то, что мучает душу человека. Иногда исповедь затягивалась до двух часов ночи.

Весною 1922 года отца Аркадия арестовали по обвинению в сопротивлении изъятию церковных ценностей прямо на выходе из храма, после совершения Божественной Литургии. Толпа молящихся последовала вместе со своим пастырем к зданию Ч. К., но солдаты взяли винтовки наизготовку, приказывая всем разойтись. Однако люди отказались подчиниться, требуя отпустить священника. Всех их силой увели в подвал здания Ч. К. Весть об аресте любимого пастыря облетела город, в тюрьму стали приносить передачи в таком количестве, что их хватало и заключённым, и надзирателям.

Батюшку приговорили к расстрелу. Рассказывают, что во время чтения обвинительного заключения и приговора отец Аркадий заснул, и конвоиры вынуждены были разбудить его, чтобы сообщить, что он приговорён к смерти. «Ну что ж, — сказал священник, — благодарю Бога за всё. Для меня смерть — приобретение» После суда верные христиане стали хлопотать о смягчении приговора, и он был заменён пятью годами заключения.

Пока отец Аркадий находился в заключении, его супруга вышла замуж за офицера Красной армии, потребовав после освобождения батюшки из тюрьмы, чтобы он дал ей развод. Детей у них не было. Так Господь разрешил отца Аркадия от семейных уз.

После досрочного освобождения в 1925 году батюшка поехал помолиться в Дивевский женский монастырь. В Дивееве его встретила блаженная Мария Ивановна, которая внимательно поглядела на приехавшего помолиться священника и сказала ему: «Будешь епископом, но из тюрьмы не выйдешь». В Саровской Успенской пустыни он был пострижен в мантию с оставлением того же имени.

Вернувшись в Житомир, иеромонах Аркадий всё время стал отдавать молитве и аскетическим подвигам. Перед ним, как никогда ясно, предначертали смысл и цель христианской жизни — в стяжании Духа Святого. На одной из открыток, подаренной духовной дочери, он написал пожелание, которое в такой же степени относил и к себе: «Не тот блажен, кто хорошо начинает, но кто хорошо кончает подвиг свой. Посему подвиг покаяния и борьбы со страстями должен быть пожизненным».

В начале 1926 года иеромонах Аркадий был возведён в сан архимандрита, а 2 сентября 1926 года архимандрит Аркадий был хиротонисан во епископа Лубенского, викария Полтавской епархии, однако епархией управлять не мог, поскольку в октябре был арестован и выслан в Харьков, а в феврале 1927 года в Туапсе.

Въезд в епархию, в город Лубны, ему был запрещён, однако Владыка всё же решил выехать, чтобы отслужить хотя бы Пасхальное Богослужение. В Лубны он выехал тайно и перед самым началом Пасхальной полунощницы, около половины двенадцатого, вошёл в алтарь. Он был в пальто, в тёмных очках и в таком виде мало походил на епископа. Диакон собора стал прогонять незнакомца, говоря, что они ждут приезда назначенного к ним архиерея, и ему совсем не место сейчас в алтаре. Незнакомец попросил вызвать настоятеля, диакон уступил, и когда пришёл настоятель, епископ Аркадий открылся ему и сказал, что он и есть назначенный к ним архиерей.

После объяснений Владыка облачился, и началось Пасхальное Богослужение. Но ещё не закончилась служба, как в соборе стали появляться представители власти. Дальнейшее пребывание владыки Аркадия в соборе грозило арестом, и он был вынужден скрыться. Это было единственным богослужением в назначенной ему епархии. Епископ ухал в Ново-Афонский монастырь на Кавказ, жил в горах, встречался с подвижниками, населявшими в то время пропасти и ущелья Кавказских хребтов. Однако и здесь положение было неспокойным. Власти с помощью охотников выслеживали подвижников, арестовывали и расстреливали их.

Вновь Владыка был арестован в апреле 1927 года и сослан в Казань. Из этой ссылки он бежал в марте 1928 года и нелегально поселился в Ленинграде при подворье Киево-Печерской Лавры. Служил он тайно.

В мае 1928 года последовал новый арест Святителя, уже в Москве. Его заключили в Бутырскую тюрьму. В июле того же года Владыка был приговорён к пяти годам заключения в лагере, а в дальнейшем срок продлили ещё на пять лет.

Владыка находился в единомыслии с клириками и прихожанами «Мечёвского» центра умеренной оппозиции при храме Святителя Николая, что на Маросейке в Москве, настоятелем которого после кончины почитаемого в народе отца Алексия Мечёва (память 9 июня) стал его сын отец Сергий. Официально не отделяясь от митрополита Сергия, они резко критиковали его, подавали прошения об увольнении на покой, воздерживались от возношения его имени за богослужениями.

Как-то, будучи тайно в Москве между бесконечными ссылками, Владыка попытался обратиться к митрополиту Сергию (Страгородскому) за разъяснениями о современной церковной жизни, однако тот не стал с ним разговаривать, предложив ему прежде явиться в Н. К. В. Д.

С 1928 по 1937 годы с небольшим перерывом Владыка находился в заключении на Соловках. Там он был определён на самую тяжёлую работу. Лагерное начальство, видя, какое благотворное влияние Владыка оказывает на окружающих, и, опасаясь этого влияния, часто переводило его с одного места на другое. Владыка раздавал всё, что получал от духовных детей и старался, чтобы ссыльное духовенство помогало друг другу.

Большое число осведомителей и постоянное наблюдение за заключёнными значительно утяжеляли условия пребывания в лагере. Здесь на каждого узника был заведён секретный формуляр, в котором отмечалось его поведение, как он работает, что говорил, каких взглядов придерживается. Лагерное начальство искало повод, чтобы арестовать епископа-подвижника, имеющего высокий авторитет среди заключённых. Поводом к этому стало участие Владыки и других священнослужителей во всенощной под Благовещение. Следствие было закончено в июле. Многие священники и миряне были осуждены на дисциплинарные наказания — пребывание в штрафном изоляторе. Дело епископа Аркадия было направлено для рассмотрения в тройку О. Г. П. У., которая приговорила его к пяти годам заключения в концлагере. После приговора Владыку в качестве наказания перевели на некоторое время на Секирную Гору, которая представляла собой подобие внутренней Соловецкой тюрьмы с самым суровым режимом. Кормили там гнилыми продуктами, и то в самом малом количестве. На Секирной Горе было два «отделения» — верхнее и нижнее. Целыми днями заключённые «верхнего отделения» должны были сидеть на жёрдочках, не доставая ногами до пола, вплотную друг к другу. На ночь разрешалось лечь на голом каменном полу, но укрыться было нечем. Заключённых было столько, что спать приходилось всю ночь на одном боку. Через некоторое время заключённых переводили из «верхнего» отделения в нижнее и тогда позволяли работать, но работу давали самую тяжёлую.

Из этого лагеря Владыка вернулся через десять лет — в феврале 1937 года — совершенно седым. После освобождения он был назначен епископом Бежецким, но назначения не принял. Постоянное проживание ему было разрешено в Калуге. Там Владыка часто виделся с архиепископом Калужским Августином (Беляевым), с которым поддерживал дружеские отношения как с человеком одного с ним подвижнического духа.

В сентябре 1937 года Н. К. В. Д. арестовал архиепископа Августина, о чём тут же узнал епископ Аркадий. На следующий день около полуночи преосвященный Аркадий отправился на вокзал. Ему удалось сесть в поезд, но власти уже искали его. Состав был задержан, в поезд вошли сотрудники Н. К. В. Д. вместе с человеком, который знал епископа в лицо, и Владыка был арестован. Поначалу его держали в Калужской тюрьме, а затем перевели в Бутырскую тюрьму в Москве. 17 октября начались допросы.

«Свидетели», показаниями которых воспользовалось следствие, говорили: «Остальского я случайно встретил на улице возле Пименовской церкви, где в беседе со мной он заявил: «Приехал в Москву навестить своих духовных детей..» Дальше Остальский сообщил мне: «Правительство взяло курс на уничтожение последних оставшихся православных храмов, повсюду видишь запустение внешнее, но вера в Бога у народа велика, это я говорю по следующим урокам: стоить только епископу появиться в деревне и городе, моментально вокруг тебя собирается народ; и как на молитве себя держат верующие — это тоже характерно: тишина, торжественное благоговение, порядок... Я не верю, чтобы Русская нация совершенно сошла со сцены, нет, национальный дух живёт в Русском народе, и придёт время, он себя покажет!».

На допросе Владыка ответил следователю: «В порядке обычных разговоров со своими знакомыми кто-то из них задал вопрос, что необходимо сделать для укрепления Церкви. Я говорил, что Церковь расшатывается вследствие нашего нравственного падения. Следовательно, для того, чтобы укрепить Церковь, необходимо в основу положить наше нравственное усовершенствование. Последнее является средством борьбы с неверием и его наступлением на Церковь... Я пришёл к выводу, что после освобождения я буду стремиться не к тому, чтобы управлять епархией, а чтобы иметь возможность совершать богослужение в храме. Если это не удастся, то быть хотя бы сторожем любого храма, скрыв от верующих своё епископское звание, тем, чтобы своим высоким нравственным совершенствованием дать образец того, что и наши люди могут украсить Церковь в современных условиях...».

В начале декабря следствие было закончено. Владыку обвинили в контрреволюционной деятельности. Виновным себя Святитель не признал, и обвинений, против него выдвинутых, не подтвердил.

16 (29) декабря 1937 года Владыка был расстрелян на полигоне Н. К. В. Д. в посёлке Бутово под Москвой и погребён в общей могиле.

Причислен к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания.

ТРОПАРЬ СВЯЩЕННОМУЧЕНИКУ АРКАДИЮ, ЕПИСКОПУ БЕЖЕЦКОМУ,

От юности Церковь яко невесту себе предобручи,
проповеданием твоим велелепно украшенную,
за нюже страдальчествовати по Христе изволив,
не изнемогл еси крепостию полагая душу за други своя.
Темже и по страданиях мнозех паки к гонителем самовластно приходиши,
да в животе и смерти твоей возвеличится Христос,
священномучениче Аркадие славне.

КОНДАК, ГЛАС 4:

Нравом кроток и сердцем милостив,
во образ Спасов, священномучениче Аркадие,
истощи себе щедротами убогих,
любы же Христова паче обогати тя,
не истощаваемая в заточениих,
ниже в гонениих, сия любы на Голгофу русскую возведе тя,
да и славу воскресения улучиши
с новомученики российскими в Церкви торжествующей во веки.

О священномучениче Аркадие, угодниче Христов, пастырю добрый словесных овец! Ты образ Христов в себе ясно яви, грады и веси словом Божиим оглашая, нищыя и вдовицы питая, люди расточенныя во едино братство Христово собирая, малодушныя и унылыя возставляя и к подвигу исповедания веры укрепляя. Егда же прииде на землю российскую огненнаго испытания час, тогда мнози от путей правых заблудиша, перваго образа доброту в себе погубиша, паче же зверообразни явишася, тогда людем верным пастырь добрый явился еси. Ты же, архиерею честный, по пророчеству блаженныя старицы, не на кафедру церковную, но на Голгофу русскую смиренно возшел еси, да светит оттоле свет твой пред человеки, да паче возсияет в тебе образ Христов, яко злато, огнем страдания очищено. Ныне же в небесней славе Престолу Божию предстоя, умоли Господа Бога, да простит согрешения наша, да избавит от адовых уз и вечного мучения.

Утверди нас в вере святей православней, научи нас всегда творити волю Божию и хранити заповеди церковныя, призри на нас, недостойных чад твоих. Потщися, святителю, послужити Господеви, да услышит молитвы твоя и дарует святей Церкви мир и тишину, архиереом право правити слово истины, священническому чину бодрость со молитвою, христианом же православным ревность о благочестии и честнем богоугоднем житии, да во всех прославится имя Святыя Троицы во веки. Аминь.

Однажды он вышел из Житомира в сапогах, а в Киев пришел уже в лаптях. Оказалось, что ему на пути встретился какой-то бедняк, и они поменялись обувью. В другой раз о. Аркадий отдал какому-то неимущему брюки и остался в нижнем белье, а чтобы этого не было видно, зашил впереди подрясник, чтобы полы не распахивались.

Несмотря на то, что епископ был осуждён в лагере за помощь священникам, он, как только представилась возможность, снова стал помогать духовенству. Так он в течение двух лет оказывал духовную и материальную поддержку сродным ему по духу братьям-священникам Правдолюбовым. По спискам с фамилиями новоприбывших на Соловки он сразу определял, кто из них мог быть духовного звания. Так, однажды, зайдя в барак, спросил: “Где здесь Правдолюбовы?” Они отозвались. Епископ Аркадий протянул им свежий огурец и сказал: “Не беспокойтесь, я вас не оставлю”. И затем поддерживал их и помогал им в течение почти двух лет до своего освобождения в начале 1937 года.

Находясь в заключении на Соловках, на Введение Остальский говорил слово, что нужно благодарить Бога, что Он у нас не отнял ещё возможность совершать моление здесь, как ранее в катакомбах, причём указывал, что храмы отобраны только за наши грехи, и нам поэтому приходится собираться на чердаке, и призывал к молитве и покаянию.

"Я не верю, чтобы русская нация совершенно сошла со сцены, нет, национальный дух живет в русском народе, и придет время, он себя покажет".

"Я много выстрадал за время пребывания в лагере, но я снова горю желанием работать над укреплением Православной Церкви, разъяснять верующим смысл происходящих событий в жизни русского народа, укреплять веру в народе, хотя бы мне и снова пришлось пострадать за это, я готов на все".

1888 г. — родился в в с. Яновец Волынской губернии, в семье иерея.

1910 г. — окончил Волынскую духовную семинарию.

1910-1914 г. — священник в г. Староконстантиново Волынской губернии.

1914-1917 гг. — полковой священник в действующей армии.

1917-1926 гг. — настоятель храма в Житомире.

1920-1925 гг. — проживал в г. Житомире. Там он, после развода с женой, принял монашество и возведен в сан архимандрита. Пользовался любовью житомирян.

Весной 1922 г. — арестован по обвинению в сопротивлении изъятию церковных ценностей. Приговорен к ВМН с заменой на 10 лет концлагеря. Освобожден по амнистии (?).

1925 г. — пострижен в мантию и рукоположен во иеромонаха.

В октябре 1926 г. — арестован и выслан в Харьков.

С февраля 1927 г. — в Туапсе. Епархией не управлял.

апрель 1927 г. — арестован и выслан в Казань. Из ссылки бежал. Нелегально проживал на подворье Киево-Печерской Лавры в Ленинграде.

1928-1937 гг. — в заключении в Соловецком лагере особого назначения.

1937 г. — назначен епископом Бежецким, но назначение не принял. Тайно принял схиму с именем Антоний.

В 1937 г.— арестован. Приговорен к высшей мере наказания.

2000 г.— прославлен Архиерейским Собором РПЦ.

Первый том творений одного из прославленных Православной Церковью в 2000 году в лике новомучеников и исповедников Российских - священномученика Епископа Аркадия (Остальского) содержит в себе его творения, написанные им в 1910-1927 Творения написанные в 1925-1927 годах имели популярность в среде православных верующих и расспространялись при посредстве машинописных копий. Они многих привели к вере в Бога и научили жить по христиански. Соприкоснитесь и вы к этим, написанным простым языком творениям святого мужа, подвижника благочестия, засвидетельствовавшего написанное им своей жизнью, лишениями, темничным заключением, мученической кончиной и полученным от Господа нетленным венцом. Творения предваряются пространным жизнеописанием.

Второй том творений одного из прославленных Православной Церковью в 2000 году в лике новомучеников и исповедников Российских - священномученика Епископа Аркадия (Остальского) - содержит в себе копии документов, ярко свидетельствующих о его жизни и деятельности, а также творения, написанные им в 1911-1937 годах. Боговдохновенные творения священномученика многих привели к вере в Бога и научили жить по христиански. Соприкоснитесь и вы к этим, написанным простым языком, творениям святого мужа, подвижника благочестия, засвидетельствовавшего написанное им своей жизнью, лишениями, темничным заключением, мученической кончиной и полученным от Господа нетленным венцом.

Слово о Кресте

Крест — красота Церкви...

Как часто в наше время приходится православному христианину слышать хулу на Крест Христов!

Сектанты называют православных неразумными и идолопоклонниками за почитание священных изображений — икон и святого Креста. "Креста нельзя почитать, — говорят они, — потому что крест Богом проклят: Проклят всяк, висящий на древе (Гал. 3:13). Кто из нас стал бы почитать дерево, на котором повесили нашего отца? — А православные почитают именно такое дерево".

Но нам есть, что ответить на эти сектантские возражения. Православные не идолопоклонники: идолопоклонниками называются люди, которые сами изображения признают за божество. Например, сделают изображение наподобие человека и верят, что это изображение и есть всемогущий, все создавший бог.

Но православные никогда не верили и не верят, что икона или Крест есть Бог. Почитают они святые изображения как память о Боге, как образы Бога, напоминающие нам Самого Бога. Ведь и сектанты почитают Святое Евангелие, но от этого себя идолопоклонниками не называют.

В словах проклят всяк висящий на древе проклинается не самое древо креста, а висящий на нем. Если мы захотим эти слова последовательно истолковать в сектантском смысле, то получится страшное кощунство, а именно: окажется, что "проклят висящий на древе"

Иисус Христос. Но, задумавшись, этого не решатся сказать даже сектанты.

На самом же деле, если на древе висит человек, проклинаемый за свои преступления, то и древо из-за него проклинается, а когда на нем висит безгрешный Сын Божий, то к нему относятся другие слова: Благословенно древо, чрез которое бывает правда (Прем. 14:7). Об этом и апостол Петр говорит: Он грехи наши Сам вознес телом Своим на древо, дабы мы, избавившись от грехов, жили для правды: ранами Его вы исцелились (1 Пет. 2:24).

Сравнивать Крест с древом, на котором повесили бы нашего отца, неразумно, ибо Христос для того и сошел на землю, чтобы пострадать на Кресте. От Крестных страданий Он не бежит, но смотрит на них как на средство своего прославления: Отче, пришел час, прославь Сына Твоего (Ин. 17:1 и след.). Именно ко Кресту Он обещает всех привлечь, говоря: И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе. Сие говорил Он, давая разуметь, какою смертью Он умрет (Ин.12:32-33).

Известны нам и ветхозаветные прообразы святого Креста, и проявлявшаяся чрез них сила Божия. Когда израильский народ сражался с амаликитянами, то заметили, что победа и поражение Израиля зависели не от оружия, а от положения рук Моисея, молившегося на горе, ибо когда Моисей поднимал руки свои, одолевал Израиль, а когда опускал руки свои, одолевал Амалик. Посему Аарон и Ор поддерживали руки Моисея до захождения солнца, пока Иисус Навин не победил Амалика (Исх. 17:10-13). Моисей с распростертыми руками есть образ Иисуса Христа, распростертого на Кресте.

Когда евреи были в пустыне, кишащей змеями, от укусов которых многие умирали, то Господь, видя раскаяние евреев, повелел на знамени повесить медного змея. Моисей так и сделал. И с тех пор тот из ужаленных ядовитыми змеями, кто смотрел на медного змея, оставался живым. Так и ныне, кто с верой и мольбой смотрит на Древо святого Креста, тот не погибнет от ужаления ядовитого диавола.

Почитали святой Крест Христов и ученики Христовы — святые апостолы: Слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых, — сила Божия, — говорит апостол Павел (1 Кор. 1:18). Если слово о Кресте — сила Божия, то тем более таковой силой является сам Крест.

Апостол Павел хвалится Крестом Христовым. Сказав о том, что некоторые обрезываются для того, чтобы не быть гонимыми за Крест Христов, он пишет: А я не желаю хвалиться, разве только крестом Господа нашего Иисуса Христа (Гал. 6:14). Здесь под крестом разумеются не страдания, а самое Древо Креста Господня, за прославление которого и были гонения.

Пред именем Иисуса Христа должно преклониться всякое колено небесных, земных и преисподних (Флп. 2:10). Поэтому и мы кланяемся святому Кресту. Он не только омыт святой Кровию нашего Спасителя, но на нем имеется имя Иисуса Христа и самое Его изображение.

Апостол приглашает христиан: выйдем к Нему за стан, нося Его поругание (Евр. 13:13), то есть Крест, на котором Он был поруган.

Приведем еще пример из жизни, уясняющий смысл почитания Креста Господня.

…Бедная вдова. Единственный сын ее на фронте. Долго о нем не получала она никаких известий, и, наконец, приходит солдат, товарищ сына, и приносит матери фотокарточку сына и рубашку его. Вот что рассказал матери пришедший с фронта солдат: "Товарищ, — сказал мне твой сын, — я умираю здесь на позиции. Будь мне братом, отнеси моей матери карточку мою, да ту рубашку, в которой я умираю. Пусть мать меня поминает, а это ей от меня последний подарок". Мать, развернув окровавленную рубашку, взяв карточку, прижимает их к груди, покрывает поцелуями. Кто посмеет сказать, что мать идолопоклонница, и осудит ее?

Так и Иисус Христос, сразив диавола, оставил нам святую памятку — Свой Крест. Лобызай его, люби его, ибо чрез него ты спасен — он есть Благословенное Древо.

Беседа на Троицкую Родительскую субботу

…Повсюду на земле царит смерть: умирают и дряхлые старцы, и сильные мужи; умирают в утробе матери, и чуть только появившиеся на свет. Умирает художник у незаконченной картины и артист на полуфразе; умирает невеста накануне венца и полководец после славной победы. В каноне на утрени Троицкой родительской субботы названы все "усопшие от житейской нощи": утонувшие в воде и погибшие на поле брани, сгоревшие в огне, убитые лютыми убийцами, — все.

Ведь лишь иногда смерть посылает вестников, — недуги, болезни, — иногда она хватает свои жертвы неожиданно. Ничто не спасает от смерти: ни самая воздержанная, правильная жизнь, ни врачи, ни даже самая религия, — и праведники умирают наравне с грешниками.

Откуда же произошла смерть? Неверующие отвечают: такова природа всего существующего. А верующие отвечают: смерть есть следствие греха (Рим. 5:12), есть следствие удаления от Бога. Ведь первое кладбище было для ангелов: удалились некоторые из них от Бога и умерли. Но так как ангелы суть существа бестелесные, духовные, то и смерть у них духовная — вечное, невозвратимое отлучение от Бога: смерть, от которой нет воскресения.

После падения ангелов Бог создал человека, дав ему душу и тело. Душа была абсолютно бессмертная, а тело заключало в себе возможность не умирать (чего теперь у человека уже нет). Все в природе рая способствовало этому бессмертию, но главная причина его заключалась в единении с Творцом. Правда, свободный человек имел возможность умереть: уклониться от Бога.

Чтобы человек усовершенствовался и тем утвердился на пути к бессмертию, Бог дал ему заповедь. Ею все искушения и препятствия, вызывающие самый духовный рост, сводились в одно. Чтобы оградить человека от падений, Господь указывает ему и следствия падений — смерть.

Но человек, несмотря ни на что, пал. Падение его состояло в том, что он перестал верить Богу и поверил диаволу, горделиво возжелал сравниться с Богом, забыв свое ничтожество. Внешним проявлением своего непослушания и недоверия он избрал нарушение Богом данной заповеди: съел запрещенный плод. Он порвал связь с Богом, — и стал смертным.

Итак, смерть есть: следствие греха, оброк греха, наказание человеку. Смерть — это разлучение души с телом и возвращение тела земле. Наконец, смерть конец жизни земной и начало загробной — вечной.

Готовься же к ней, христианин, ибо никто ее не избежит. Знай, что она — дверь в страшную вечность. Не забывай, что после нее — Страшный Суд, на котором выявятся все дела, все чувства и мысли наши. Готовься же к ней и к Страшному Суду — да не пошлет тебя Праведный Судия Господь в огонь вечный.

О, как для каждого из нас страшна и ненавистна смерть! Как все ее боятся, ее бегают и убежать от нее не могут; ее ненавидят, но дань ей отдают. Почему же милостивый Бог не уничтожил смерти теперь, когда уже и Сам Сын Божий пришел на землю, искупил человечество и спас его?

Полное разрешение этого вопроса получим на том свете. Теперь же мы можем высказать только лишь некоторые предположения.

Уничтожение теперь смерти было бы равносильно воссозданию вновь всего мира, а не одного только человека. Все, ныне существующее, сообразовано закону смерти. Для бессмертного человека нужен и бессмертный мир. Грех же так растлил физическую и духовную природу мира, что в нем все стало смертно и тленно. Бессмертие и нетление есть уже закон нового, вечного бытия.

Оставив смерть на земле, Бог сим сделал огромное благодеяние грешному человечеству, ибо смерть для многих есть средство спасения от духовной гибели. Так, например, дети, умирающие в раннем возрасте, не знают греха. Смерть сокращает сумму общего зла на земле. Что представляла бы из себя жизнь, если бы вечно существовали Каины, замышляющие вечно на душу брата своего, Иуды, предающие Господа и Учителя, Нероны, мучающие христиан и другие звери-люди?

Смерть побуждает людей к нравственному усовершенствованию: она вещает о ничтожестве земной жизни и заставляет думать о загробной; побуждает готовиться к ответу на Страшном Суде, который у каждого из нас не за горами; она муками умирающего человека дает нам некоторое представление о загробных страданиях не покаявшегося грешника.

Но не вечно будет царить смерть. Победивший ее Своим славным Воскресением Сын Божий уничтожит ее окончательно. Он воссоздаст этот мир. Тленное переменит на нетленное, мертвенное в бессмертное, и ты, человек, телом и душою станешь бессмертным и будешь гражданином вечности.

А для подготовки к вечности, для того, чтобы уже здесь, на земле научиться преодолевать грех получить прощение от Отца Небесного, и основал Единородный Сын Божий, наш Спаситель Свою Церковь. И она, Церковь Христова, учит нас на земле жить так, чтобы загробная наша жизнь, жизнь души человеческой за гробом, была не тяжким наказанием, а наградой.

Загробная жизнь, учит Церковь, есть продолжение и развитие земной жизни, а не новая жизнь. Вот почему апостол Павел пишет в послании к Римлянам, что Господь воздаст каждому по делам его: тем, которые постоянством в добром деле ищут славы, чести и бессмертия, — жизнь вечную; а тем, которые упорствуют и не покоряются истине, но предаются неправде, — ярость и гнев. Скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое (Рим. 2:6-8). Посему уничтожай в себе все то, что может способствовать твоему мучению за гробом.

Загробная жизнь состоит из двух периодов: жизнь до всеобщего Страшного Суда и жизнь после всеобщего Страшного Суда.

До всеобщего Страшного Суда душа сознает себя, удерживает свои свойства, остается себя чувствующей, себя сознающей личностью. Она видит не только то, что делается около нее и понимает созерцаемое, но, обладая большим видением и пониманием, она видит землю, живущих на ней и правильно оценивает образ их жизни. Пример тому богатый, находящийся в муках, и Авраам на ложе своем (Лк. 16:22-31).

Состояние души праведной — это блаженство, радость, мир, ликование. Источником сего является близость такой души ко Господу, созерцание Его, общение со святыми и ангелами, и собственное духовное состояние блаженства вследствие духовного совершенствования, отсутствия борьбы с грехом, отсутствия мук совести, недовольства собой.

А вот состояние души грешной: муки, терзания, тоска, непокой. Происходит сие от отвержения Богом, от общения со злыми духами, кипящими злобой, ненавистью; от угрызения совести, от запоздалого чувства раскаяния и от внутреннего гнета грехов и страстей, кои давят душу.

До Страшного Суда за гробом человек не живет полной жизнью, а как бы половинчатой, без тела. Сразу же, после перехода его от земли, полного и окончательного суда над ним не произносится: если он попадает во ад, то это состояние есть как бы предварительное заключение. Участь же его окончательно и бесповоротно решается на Страшном Суде.

Посему молитесь! По милости Своей, за молитвы Церкви и милостыню, подаваемую за душу, Господь может извести ее из места мучений и водворить в место блаженства. Если грешник умер не богоборцем, а хотя бы с крупинкой веры и добродетели, то на том свете, согреваемый лучами любви Божией, поливаемый токами слез молитвенного предстательства близких, родных и утучняемый милостынею, он может сподобиться очищению от грехов. Крупица добродетели увеличится в нем, и душа его будет переведена в вечные блаженные обители.

Оттого накануне дня рождения Церкви Христовой — Дня Святой Троицы, когда сошел Дух Святой на апостолов, вспоминаем мы в своих молитвах всех тех членов Церкви, которые уже отошли в вечную жизнь и пребывают в ней, ожидая всеобщего Страшного Суда, — кто в блаженном общении с Богом, а кто в терзаниях и угрызениях совести.

В этот день, именуемый Троицкой родительской субботой, молится Церковь о всех почивших, особо напоминая нам, что в разном возрасте, в разных чинах и званиях, в состоянии раскаяния или вовсе забывая о нем, каждый день и каждый час умирают люди, — и в великом трепете и ужасе предстанет душа каждого пред Судией.

Будем же усердно молиться о почивших: и о своих родных, и о всех от века усопших православных христианах, отцех и братих наших. Будем молиться за них, подавать милостыню, освобождать их от мук… И за нас когда-нибудь будет молиться Церковь.

Подведем итоги прошедшему году

Что же получили мы в прошедший год от Бога? Главное - целый год покаяния. Тогда как многие не приносящие плода смоковницы Садовник срубил, нас - ленивых и грешных - Он целый год терпел в Своем саду (земной Церкви), ожидая нашего обращения, цвета и плодотворения... Слава Тебе, Всещедрый Господи, за сие долготерпение!

Вспомни каждый по мелочам все, что было с тобой в прошедший год, - и ты увидишь множество доказательств промыслительной заботы и любви к тебе Господа: одного, несмотря на приговор врачей, Господь подымал от смертного ложа; другой избежал сокращения и лишения работы, а отсюда голода, холода и нужды; иному возвращался семейный мир, налаживались добрые семейные отношения; многие в дни скорби и уныния получали неожиданное утешение...

Нет возможности перечислить всех благодеяний, которые Бог посылает людям: и обильный урожай, и хорошая работа, и добрый друг в беде, и слезы покаяния во грехах, и крепость в скорбях, и надежда в страданиях, и участие ближнего, и материальная помощь...

Что мы мы сами сделали в прошедшем году?

Заботились ли мы о спасении души? Боролись ли со злыми навыками, корчевали ли свои страсти, очищали ли душу свою от грехов? Звали ли святое покаяние и возлюбили ли токи слез?

Ловили ли святые семена евангельского учения? Часто ли мы посещали храмы - дома молитвы, одры умирающих, хижины страждущих и им подобные обители - места научения христианскому благочестию, истинному покаянию и смирению?

Украшали ли убогую душу христианскими добродетелями, починили ли одежду Крещения, разодранную грехами?

Итак, душе, дано тебе еще время для покаяния...

Священномученик Аркадий родился в апреле 1888 года в селе Яковицы Житомирской губернии в семье священника Иосифа Остальского. Родители будущего святителя, священник Иосиф и его супруга София, жили поначалу в одном из сел в окрестностях Житомира, но впоследствии переехали в Житомир, куда перевели служить о. Иосифа. У них было два сына и дочь, которая умерла в возрасте трех лет. Семья была небогата — в Житомире они жили в небольшом доме из трех маленьких комнат, крытом соломой.

Сразу же после окончания академии Аркадий Остальский был назначен помощником епархиального миссионера и на этом поприще проявил себя энергичным и ревностным деятелем. Впечатления о некоторых своих поездках и суждения относительно сектантов на Волыни он опубликовал в отчетах, напечатанных в епархиальных ведомостях.

В 1911 году Аркадий Остальский был рукоположен в сан священника к Староконстантиновскому собору при оставлении в должности епархиального миссионера — церковном послушании, которое он нес с великой ревностью до самого начала Отечественной войны 1914 года, когда вместе с народом и паствой он разделил все тяготы походной жизни и войны, став военным священником в 408-м Кузнецком пехотном полку.

Отец Аркадий не только других побуждал к нищелюбию и жертвенности, но и сам показывал пример этой жертвенности и крайнего нестяжания. Близкие, зная, что он нуждается и не имеет средств, сшили ему шубу. Эту шубу он надел всего раза два, затем она внезапно исчезла. Оказалось, что он отдал ее бедной вдове, у которой было двое больных туберкулезом детей. Когда мать священника, Софья Павловна, спросила его, где шуба, он ответил, что она висит в алтаре. Но затем и в церкви поинтересовались, куда делась шуба, и о. Аркадий вынужден был со смущением ответить: «Она висит там, где нужно». Однажды он вышел из Житомира в сапогах, а в Киев пришел уже в лаптях. Оказалось, что ему на пути встретился какой-то бедняк, и они поменялись обувью. В другой раз о. Аркадий отдал какому-то неимущему брюки и остался в нижнем белье, а чтобы этого не было видно, зашил впереди подрясник, чтобы полы не распахивались.

Зная его милосердие и мягкосердечность, к нему с просьбами подходили и недостойные люди, пытавшиеся обмануть пастыря. Как-то сшили о. Аркадию красивый подрясник, который у него выпросил горький пьяница, прикинувшись бедняком. Через некоторое время духовные дети священника увидели этого пьяницу продающим подрясник о. Аркадия, им пришлось выкупить его и отдать владельцу.
У о. Аркадия не было почти никаких личных вещей и ничего ценного. В его комнате была только самая необходимая мебель. И однажды, вспомнив о ком-то из нуждающихся в материальной помощи, он зашел в комнату матери, Софьи Павловны, и, взглянув на висящий на стене ковер, осторожно спросил:
— Этот ковер наш?
— Наш, но не твой, — ответила Софья Павловна, поняв, что он хочет его кому-то отдать.
Отец Аркадий часто служил и всегда исповедовал. На исповеди он никого не торопил, предлагая без стеснения назвать то, что мучает душу человека, грехи, которые, как тяжелое бремя, отягощают совесть. Иногда исповедь затягивалась до двух часов ночи.

Воспитывая членов братства в духе ревностного христианского служения, о. Аркадий вместе с ними предпринимал долгие пешие паломничества к православным святыням, в частности в Киев. Дорогой они пели акафисты и церковные песнопения. Это были крестные ходы, которые проходили более двухсот километров, когда паломники останавливались помолиться у святынь, встречавшихся им на пути. Это были паломничества в кругу и среди верующего народа, которые укрепляли волю и веру, в чем многие тогда, оказавшись среди испытаний и государственной разрухи, особенно нуждались. В конце концов Свято-Николаевское братство получило такую известность, что в Житомир стали приезжать люди из других городов. Из Киева приехали графиня Наталья Ивановна Оржевская и ее племянница княжна Наталья Сергеевна Шаховская, принявшие деятельное участие в делах братства.

В 1920 году в Житомире утвердились большевики. Весной 1922 года началось изъятие церковных ценностей из храмов советской России. В Житомире было получено послание Святейшего Патриарха Тихона относительно изъятия ценностей, в котором предлагалось отдавать только те церковные вещи, которые не имели непосредственного употребления в богослужении. По распоряжению Волынского архиерея о. Аркадий огласил послание в церкви. Это явилось достаточным поводом для ареста. Священник Аркадий и его отец, священник Иосиф Остальский, были арестованы и заключены в тюрьму, где о. Иосиф вскоре и умер.

Отец Аркадий был арестован в то время, когда он выходил из храма после окончания божественной литургии. Его и сотрудников ГПУ окружила толпа верующих, которые сделали попытку отстоять пастыря. После этого часть людей была арестована и заключена вместе с ним в Житомирскую тюрьму. Весть об аресте любимого пастыря облетела город, и в тюрьму стали приносить передачи в таком количестве, что их хватало и заключенным, и надзирателям.
Через два дня всем арестованным за защиту священника было предложено освобождение под условием, что они подпишут бумагу, в которой о. Аркадий обвинялся в сопротивлении органам советской власти и возбуждении против нее народа. Арестованные отказались, написав, что пошли за о. Аркадием по собственной воле, но всё же были освобождены.

Вскоре состоялся открытый судебный процесс над священником. Отец Аркадий обвинялся в чтении послания Патриарха Тихона, что суд истолковал как деяние контрреволюционное. На суд было вызвано множество свидетелей. Все они говорили об о. Аркадии как об удивительном пастыре, прекрасном человеке, бессребренике, священнике, который всю свою жизнь посвятил служению Богу и людям. Приводилось множество примеров, характеризующих его доброту и исключительную самоотверженность. Однако прокурор, подводя итог свидетельским показаниям, сказал, что данные характеристики, служат не к оправданию священника Аркадия Остальского, а только утяжеляют характер его преступления, показывая в нем человека идейного, убежденного, между тем как проповедуемые священником религиозные идеи противоречат установкам и идеям советской власти; такие люди, как священник Аркадий Остальский, не только не нужны советскому государству, но и крайне вредны для него.

Суд приговорил о. Аркадия к расстрелу. Рассказывают, что во время чтения обвинительного заключения и приговора о. Аркадий заснул, и конвоиры вынуждены были его разбудить, чтобы сообщить, что он приговорен к смерти.
— Ну что ж, — сказал священник, — благодарю Бога за все. Для меня смерть — приобретение.

После суда паства стала хлопотать о смягчении приговора, и он был заменен пятью годами заключения, которое о. Аркадий отбывал в Житомирской тюрьме. В 1924 году власти приняли решение освободить всех тех, кто был приговорен революционными трибуналами по делам об изъятии церковных ценностей, и таким образом о. Аркадий после двух лет заключения был освобожден.
В то время, пока он был в заключении, его супруга вышла замуж за офицера Красной армии, потребовав после освобождения о. Аркадия из тюрьмы, чтобы он дал ей развод для устроения своей семейной жизни. Детей у них не было, о. Аркадий отдавал все время молитве и церкви и теперь был рад, что Господь разрешил его от этих уз.

Освободившись из тюрьмы, он поехал помолиться в Дивеевский монастырь и в Саров. В Дивееве его встретила блаженная Мария Ивановна, которая внимательно поглядела на приехавшего помолиться священника и сказала ему: «Будешь епископом, но из тюрьмы не выйдешь». В Саровской Успенской пустыни он был пострижен в мантию с оставлением того же имени.

Вернувшись из Сарова в Житомир, иеромонах Аркадий все время стал отдавать братству и усилил молитвенные и аскетические труды; перед ним, как никогда ясно, предначертались смысл и цель христианской жизни — в стяжании Духа Святого и в святости. Он видел, что внешний мир — и государственный, и административно-церковный, беспощадно разрушался врагами Христа и все попытки восстановить его могли оказаться тщетными, и потому для верующих самым надежным оставался узкий путь ко спасению — в исполнении с наивозможной тщательностью заповедей Христовых. Если и раньше он видел это основанием своей пастырской деятельности, то теперь, отрешившись от мира, став монахом, он усилил на этом поприще свои труды. На одной из открыток, подаренной духовной дочери, он написал пожелание, которое в такой же степени относил и к себе: «Не тот блажен, кто хорошо начинает, но кто хорошо кончает подвиг свой. Посему подвиг покаяния и борьбы со страстями должен быть пожизненным».

В это время ему по церковным делам часто приходилось бывать в Киеве и в Москве. В Киеве он служил в Никольском монастыре, в Москве останавливался на Валаамском подворье, а служил в Пименовском храме на Новослободской улице. За каждым богослужением о. Аркадий обязательно проповедовал. Его проповеди и исповедь собирали много молящихся, желавших послушать вдохновенное слово пастыря, исповедоваться и причаститься Святых Христовых Тайн.

В начале 1926 года иеромонах Аркадий был возведен в сан архимандрита, а 15 сентября того же года в Москве был хиротонисан во епископа Лубенского, викария Полтавской епархии. Хиротонию возглавлял митрополит Сергий (Страгородский).
Почти сразу после хиротонии, в октябре 1926 года, владыка Аркадий был арестован и выслан в Харьков, куда ГПУ выслало многих выдающихся архиереев и священников украинских епархий. Въезд в епархию, в город Лубны, ему был запрещен, однако епископ все же решил выехать, чтобы отслужить хотя бы пасхальное богослужение.
Духовенство собора было заблаговременно оповещено о приезде назначенного в их город епископа. Приготовившись к пасхальному богослужению, ждали архиерея, но было уже около одиннадцати часов вечера, а о прибытии архипастыря не было никаких известий.
Епископ Аркадий выехал в Лубны тайно и перед самым началом пасхальной полунощницы, около половины двенадцатого, вошел в алтарь. Он был в пальто, в темных очках и в этом виде мало походил на епископа. Диакон собора стал прогонять незнакомца, говоря, что они ждут приезда назначенного к ним архиерея, и ему совсем не место сейчас в алтаре. Незнакомец попросил вызвать настоятеля, диакон уступил, и когда пришел настоятель, епископ Аркадий открылся ему и сказал, что он и есть назначенный к ним архиерей.

После объяснений владыка облачился, и началось пасхальное богослужение. Но еще не закончилась служба, как в храме стали появляться представители властей, дальнейшее пребывание владыки Аркадия в соборе грозило арестом, и он был вынужден скрыться. Это было единственное богослужение в назначенной ему епархии.
Епископ уехал в Новоафонский монастырь на Кавказе, жил в горах, встречался с подвижниками, которые населяли в то время пропасти и ущелья Кавказских хребтов. Но и здесь положение было неспокойным, власти предпринимали меры к аресту монахов, с помощью охотников выслеживали их, арестовывали и расстреливали. Осознавая, что в любой момент он может быть также убит, епископ носил под подкладкой сапога свою фотографию, чтобы в случае смерти люди могли узнать о его участи.
Но несмотря на то, что ему пришлось вести такой образ жизни и быть в силу внешних обстоятельств оторванным от своей епархии, епископ Аркадий поддерживал тесную и частую переписку с духовенством Полтавской епархии.

В конце двадцатых годов поднялось новое гонение на Русскую Православную Церковь, начались аресты духовенства и верующих. Скитания и жизнь в тяжелых условиях — то в городах, то в горах, подорвали здоровье епископа, и он заболел плевритом. Болезнь застала его во время приезда в Киев.

В конце зимы 1928 года жившая в Киеве духовная дочь владыки Аркадия отправилась в Лавру, чтобы купить несколько икон. Иеромонах Иеремия, продававший иконы, спросил ее, знает ли она, где находится епископ Аркадий. Вслед за этим она услышала, что кто-то окликает ее по имени. Оглянувшись, она увидела владыку Аркадия. Он был тяжело болен и с трудом передвигался. Девушка предложила владыке остановиться в ее квартире, где она жила вместе с матерью, а чтобы не стеснять епископа, она на это время перешла жить к подруге, навещая владыку для оказания ему врачебной помощи.

В этом доме епископ Аркадий прожил три недели и с помощью Божией, благодаря заботе благочестивых женщин оправился от своих недугов. Но оставаться далее в Киеве или ехать на Кавказ он уже не решался, предполагая, что его разыскивает ОГПУ и в любой момент он может быть арестован. Он не мог получить места для служения в какой-либо епархии без объяснения с властями и потому решил ехать в Москву и встретиться лично с начальником 6-го отдела ОГПУ Тучковым, к каким бы это ни привело последствиям.

9 мая 1928 года епископ Аркадий пришел в приемную ОГПУ для объяснений. Владыка не был арестован сразу, но не был и отпущен; его продержали до 15 мая; дело владыки рассматривал заместитель председателя ОГПУ Ягода, который и выписал ордер на арест. Преосвященному Аркадию как преступление вменялось его письмо к лубенской пастве.
14 июля следствие было закончено и составлено обвинительное заключение, которое гласило: «В начале 1928 года первоначально по Украине, а затем по всему СССР стал распространяться резкий антисоветский документ, подписанный епископом Аркадием. Документ распространялся только среди антисоветских активных церковников под большой тайной.
Документ указывал на то, что Церковь подвергается гонениям за веру со стороны советской власти… Послание предлагает взять пример с мучеников, которые «умирали за свободу Церкви, за ее священные предания и даже за книги и сосуды». Призывает Церковь отказаться от выказывания всяких внешних знаков подчинения советской власти, а народу предлагает поддерживать стойкость и мужество попов заботой об их семьях и, в случае надобности, подталкивать попов на активность.
На основании изложенного был произведен арест епископа Аркадия Остальского.
Последний на допросе признал, что этот документ составлен действительно им. Назвать сообщников Аркадий отказался, «не желая подвергать их преследованиям».

23 июля Коллегия ОГПУ постановила заключить епископа Аркадия в концлагерь сроком на пять лет. 27 июля он был отправлен с партией заключенных в Соловецкий концлагерь. Везли в товарных вагонах. Погода стояла жаркая, вагоны набили таким количеством людей, что сидеть было негде и ехали стоя. Не хватало воздуха; некоторые не выдерживали и умирали в пути. На остановках конвой открывал двери и вытаскивал из вагонов трупы.

12 августа преосвященный Аркадий прибыл в Соловецкий концлагерь и был определен в 11-ю роту на самую тяжелую работу. 10 сентября епископа перевели в 12-ю роту и назначили сторожем, 16 сентября перевели в 6-ю роту. Сторожем епископ прослужил до 9 мая 1929 года, когда его снова отправили на общие работы — рытье дренажных колодцев. В июне 1929 года епископа Аркадия отправили на общие работы на Троицкую командировку на остров Анзер.
В лагере епископа помещали то в барак, где большей частью были уголовники, то туда, где было заключено лишь духовенство, но и на преступников, и на служителей Христовых владыка оказывал благотворное влияние. Лагерному начальству это не нравилось, и потому оно часто переводило епископа с места на место. Находясь в лагере, владыка не только раздавал все, что получал сам от своих духовных детей, но старался, чтобы и духовенство помогало друг другу, дабы никто не оказался в крайних обстоятельствах, лишенным поддержки.

В 1929 году митрополит Киевский Михаил (Ермаков) наградил одного из подчиненных ему священников, о. Михаила Савченко, палицей, но о. Михаил был к тому времени арестован, и награда ему не была вручена.
Когда известие о награде достигло лагеря, епископ Аркадий решил вручить ее заключенному священнику. По вручении награды был отслужен молебен, после которого владыка сказал, что духовенству в заключении следует поддерживать друг друга, призывая к помощи неимущим имеющих хоть какое-то обеспечение мирян. Слово владыки о конце мира, о переживаемых испытаниях, благотворительности и помощи друг другу было таково, что многие, слушая его, плакали.

Подневольная жизнь в лагере такова, что ни на одном месте узника не оставляют надолго, и в октябре 1930 года епископа Аркадия перевели во 2-ю роту поселка Савватиево, где он получил место сторожа. Здесь старший надзиратель писал о нем: «Поведение хорошее, работу выполняет, так как находится в лагере… среди служителей культа имеет большое влияние; религиозного убеждения». В марте 1931 года епископа снова перевели на общие работы на участок Овсянка, а затем на том же участке он работал сторожем.

В то время на острове еще жили вольные монахи Соловецкого монастыря, которым было разрешено совершать церковную службу сначала в храме преподобного Онуфрия Великого, а после его закрытия — в часовне, расположенной неподалеку от пристани. Поначалу лагерная администрация не смотрела строго на присутствие узников — архиереев и священников, на этих богослужениях, но затем, когда монахи были переведены в часовню, она старалась уже не допускать заключенных на эти службы. Благочестие и высокий авторитет среди заключенных и вольных монахов епископа-подвижника все более раздражали лагерное начальство, с наибольшей ненавистью и непримиримостью относившееся к православным, и оно стало искать повод, чтобы арестовать владыку. Среди заключенных были и такие, кто готов был засвидетельствовать любую ложь, только бы облегчить свою участь в неволе.
24 января 1931 года заключенный поселка Савватиево, который на воле был начальником отделения милиции, послал в секретную часть лагеря донесение на епископа Аркадия и других священников, прося администрацию вызвать его на допрос, чтобы еще и устно рассказать о духовенстве. Начальство, решив арестовать владыку Аркадия, 9 марта вызвало доносчика, но он мало чем смог дополнить свое лжесвидетельство.

Зная отрицательное отношение епископа Аркадия к раскольничьей автокефальной украинской церкви, уполномоченный секретного отдела вызвал к себе священника этой церкви Степана Андреевича Орлика, который показал: «21 ноября 1930 года (вернее, накануне этого дня по старому стилю) я узнал от священника Константина Травина, что в часовне около пристани, где проживают вольные монахи, состоится богослужение в последний раз, так как монахов отправляют на материк. Утром 21 в пять-шесть часов я зашел в часовенку. Там на втором этаже шло богослужение, которое совершал епископ Аркадий Остальский совместно со священником Савченко и вольным монахом. Остальные присутствующие, в том числе и я, пели. Личность Аркадия Остальского меня интересовала, так как я знал, что он на Соловках, а до этого мы не раз в Житомире и на Волыни вообще публично обличали друг друга в так называемой ереси. Богослужение ничем от обычного не отличалось, за исключением «слова утешения», произнесенного Остальским в конце литургии. Обратившись к присутствующим (было человек пятнадцать-двадцать), Остальский указал на гонения христиан в первые века, когда верующие прятались в катакомбы, сравнил первые века с теперешним временем и указал, что хотя молиться собираемся на чердаках, но унынию предаваться не следует, а каяться, молиться и просить у Всевышнего прощения личных наших грехов, и Богоматерь умолит Сына Своего ниспослать на наш народ страждущий и на страждущих насельников исторической святыни Соловецкой благодатную милость Свою, избавляющую от тяготы жизни настоящей, и будет вера наша крепка, то грядут и лучшие дни, и будем радоваться во Имя Господне».

В июле следствие было закончено. Многие священники и миряне были осуждены на дисциплинарные наказания, заключавшиеся в пребывании в штрафном изоляторе, и только дело епископа Аркадия было направлено для рассмотрения в Тройку ОГПУ, которая приговорила его к пяти годам заключения в концлагере. После приговора епископа в качестве наказания перевели на некоторое время на Секирную Гору.
По воспоминаниям современников, Секирная гора представляла собой подобие внутренней тюрьмы с самым суровым режимом. Кормили там гнилыми продуктами и то в самом малом количестве. На Секирной горе было два отделения — верхнее и нижнее. Целыми днями заключенные верхнего отделения должны были сидеть на жердочках, не доставая ногами до пола, вплотную друг к другу. На ночь разрешалось лечь на голом каменном полу, и не давали ничего, чем можно было бы укрыться. Заключенных было столько, что спать приходилось всю ночь на одном боку. В зимние месяцы это превращалось в пытку, так как окна в камере были разбиты. Через некоторое время заключенных из верхнего отделения переводили в нижнее и тогда позволяли работать, но работу давали самую тяжелую.
Несмотря на то, что епископ был осужден в лагере за помощь священникам, он, как только представилась возможность, снова стал помогать духовенству. Так в Соловках он в течение двух лет оказывал духовную и материальную поддержку братьям-священникам Правдолюбовым. Будучи знаком по спискам с фамилиями новоприбывших на Соловки, он сразу определял, кто из них мог быть духовного звания, и, войдя однажды в барак, спросил: «Где здесь Правдолюбовы?» Они отозвались. Епископ Аркадий протянул им свежий огурец и сказал: «Не беспокойтесь, я вас не оставлю». И затем поддерживал их и помогал им в течение почти двух лет до своего освобождения в начале 1937 года.

Отбыв 10 лет заключения, в феврале 1937 года епископ Аркадий прибыл в Москву. В Москве ему жить было запрещено, и он уехал к родственникам Правдолюбовых; несколько месяцев он жил в селе Селищи Рязанской области у протоиерея Михаила Дмитрова. В мае 1937 года епископ Аркадий ездил в Патриархию к заместителю Патриаршего Местоблюстителя митрополиту Сергию и хлопотал о награждениии протоиерея Михаила митрой. Митрополит Сергий удовлетворил просьбу епископа, и владыка сам привез в Селищи митру и возложил ее на о. Михаила.
Иногда епископ выезжал в Москву, в Киев, в Житомир. В Киеве он посетил Веру Васильевну Скачкову, которая когда-то жила в Житомире и, имея свой дом, предоставляла его для нужд братства. Уезжая в Житомир, владыка попросил, чтобы она предупредила его духовную дочь и ее мать, которые в)ыходили его, когда он был болен, что на обратном пути он посетит их.
Шло беспощаднейшее гонение, и владыка, предчувствуя, что его опять арестуют и, вероятно, на этот раз безвозвратно, посещал всех, кого знал. В Житомир он специально поехал, чтобы побывать на могилах отца и матери, скончавшейся во время его пребывания в Соловках.

На обратном пути, в Киеве он посетил духовную дочь и ее мать. Поскольку посещения таких городов, как Москва, Киев и целый ряд других, ему были запрещены, владыка держался чрезвычайно осторожно, стараясь, чтобы его не узнали. На пороге квартиры, где он прожил когда-то три недели, он появился в пальто с поднятым воротником и в темных очках. Владыка пришел поздравить именинницу с днем Ангела. Недолго пробыл преосвященный в Киеве и выехал в Калугу, где ему было разрешено властями постоянное проживание.

В это время он был назначен епископом Бежецким, викарием Тверской епархии, но к обязанностям приступить не смог по не зависящим от него обстоятельствам. Живя в Калуге, он часто виделся с архиепископом Калужским Августином (Беляевым), с которым поддерживал дружеские отношения как с человеком одного с ним подвижнического духа.

Наступил сентябрь 1937 года — время массовых арестов среди духовенства и верующих. 21 сентября в девять часов вечера НКВД арестовал архиепископа Августина, о чем тут же узнал епископ Аркадий. На следующий день около полуночи преосвященный Аркадий отправился на вокзал. Ему удалось сесть в поезд, но власти уже искали его. Состав был задержан, в поезд вошли сотрудники НКВД вместе с человеком, который знал епископа в лицо, и владыка был арестован. Поначалу его держали в Калужской тюрьме, а затем перевели в Бутырскую тюрьму в Москве.

В начале декабря следствие было закончено. 7 декабря Тройка НКВД приговорила епископа к расстрелу. Епископ Аркадий был расстрелян 29 декабря 1937 года на полигоне НКВД недалеко от поселка Бутово под Москвой и погребен в общей могиле.

Из книги иеромонаха Дамаскина (Орловского) «Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия»

В 2000 г. священномученик Аркадий (Остальский) прославлен в сонме новомученников Российских. Его память совершается 29 декабря.

В издательском доме «Коктебель» (Феодосия) в 2008 г. вышла книга протоиерея Николая Доненко «Священномученик Аркадий (Остальский), епископ Бежецкий: Жизнеописание, духовное наследие: беседы, руководство для пастырей, проповеди, акафисты».

В книге представлено жизнеописание священномученика Аркадия (Остальского), епископа Бежецкого. Автор реконструирует жизненный путь этого замечательного миссионера и проповедника.

Святитель Аркадий был расстрелян 29 декабря 1937 года на Бутовском полигоне и погребен в общей могиле. Из двадцати послереволюционных лет (1917-1937) пятнадцать он провел в тюрьмах и лагерях. Святитель Аркадий был причислен к лику святых Новомучеников и исповедников Российских Юбилейным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви в августе 2000 года. Книга написана на основе богатого архивного материала. Кроме жизнеописания в ней помещены беседы и проповеди священномученика Аркадия, а также несколько написанных им акафистов. Книга вышла в свет в качестве десятого выпуска серии «Образы былого».

Дата рождения: 19 сентября 1973 г. Страна: Россия Биография:

Родился 19 сентября 1973 г. в пос. Новозавидовский Конаковского р-на Калининской (ныне Тверской) обл. В 1990 г. окончил Новозавидовскую среднюю школу.

В 1996 г. окончил механико-технологический факультет Тверского государственного технического университета. Обучаясь в университете, нес послушание алтарника храма Успения Пресвятой Богородицы с. Завидово Конаковского р-на . Во время архипастырских визитов в Конаковское благочиние прислуживал за архиерейскими богослужениями.

В августе 1996 г. принят на работу в экономскую службу .

В сентябре 1997 г. распоряжением ректора МДАиС назначен заместителем эконома Московских духовных школ.

В 2005 г. окончил Московскую духовную семинарию, в 2009 г. — , успешно защитив диссертацию на соискание ученой степени кандидата богословия на тему «Православная Церковь в Украине в годы Второй мировой войны».

В сентябре 2008 г. назначен преподавателем Киевской духовной семинарии по кафедре Истории древней Церкви и Православия на Руси и заместителем заведующего заочным отделением КДАиС.

21 декабря 2008 г. по благословению ректором Киевских духовных школ пострижен в монашество с именем Филарет в честь святителя Филарета, митрополита Московского.

2 января 2009 г. архиепископом Антонием рукоположен во иеродиакона, 8 января того же года — во иеромонаха.

В сентябре 2011 г. назначен помощником проректора по воспитательной работе КДАиС.

В августе 2012 г. перешел в клир Тверской епархии и назначен клириком Воскресенского кафедрального собора г. Твери.

Был окрещён 16 мая того же года в Иоанно-Богословской церкви с. Скаковки, где его отец был священником. Таинство крещения совершил священник села Янковец Павел Стефанович (родной дед по матери). Восприемниками были: приходской священник м. Кодня Елеферий Иванович Яроцкий и дочь священника с. Янковец Вера Павловна Стефанович, девица (сестра матери Аркадия).

В то время, пока он был в заключении, супруга его вышла замуж, потребовав развода. Детей у них не было, о. Аркадий отдавал церкви и все свое время молитве и был рад, что Господь разрешил его от этих уз. Выйдя из заключения, о. Аркадий поехал в Дивеевский монастырь и Саров помолиться. Там блаженная Мария Ивановна сказала ему: «Будешь епископом, но из тюрьмы не выйдешь» . Там же, в Саровской Успенской пустыни, он был пострижен в мантию с тем же именем.

Епископ Лубненский

15 сентября того же года был хиротонисан во епископа Лубенского , викария Полтавской епархии . Хиротонию в Москве возглавил митрополит Сергий (Страгородский) .

Как только епископ Аркадий прибыл в Полтавскую епархию и своим словом всколыхнул народные массы, он был арестован и выслан в Харьков с запретом возвращаться в свою епархию.

Ссылка, нелегальное положение

Из ссылки бежал. Тайно вернулся в город Лубны , провёл пасхальное богослужение, под угрозой нового ареста скрылся. Жил в Новом Афоне на Кавказе среди монахов. Понимая, что он находится в розыске и в любой момент может быть убит, носил под подкладкой сапога свою фотографию, чтобы в случае смерти люди могли узнать о его участи. Поддерживал переписку с духовенством Полтавской епархии.

Арест и мученическая кончина

21 сентября в 9 ч. вечера НКВД арестовало архиепископа Августина , о чем тут же узнал еп. Аркадий. На следующий день, около полуночи, преосвященный Аркадий отправился на вокзал. Ему удалось сесть в поезд, но сотрудники Калужского РО УНКВД уже искали его. Состав был задержан, в вагон зашли сотрудники НКВД вместе с человеком, который знал епископа в лицо, и владыка был арестован .

Печать

Также интересно:

Что значит, если приснилось море?

К чему снится енот: девушке, женщине, беременной, мужчине – толкование по разным сонникам Во сне енот превратился в рыбу

Смоленское сражение Война 1812 года смоленское сражение

Рекомендуем почитать:

2024-01-29 03:34:02

Учет товаров на малых предприятиях

2024-01-29 03:34:02

Расчетная ведомость в зуп 3

2024-01-28 04:18:13

Славянская мифология. Морской царь. Водяной царь в мифологии, фильмах и сказках для детей Царь воды океанов морей

В продолжение темы:

Аксессуары

Закон о коллекторской деятельности: последние новости Проект закона о коллекторской деятельности

Москва. 21 июня. сайт - Госдума на заседании во вторник приняла в третьем чтении закон, который устанавливает правила взаимодействия коллекторов с должниками. Закон...

Новые статьи